Императрица Ольга
Шрифт:
– Значит так, Хиробуми-сама, – сообщил я, – все предварительные условия, изложенные в нашем письме, остаются в силе. В первую очередь это касается Курильских островов и Цусимы, вопрос которых не обсуждается. Также не обсуждается полный переход Кореи под протекторат Российской империи. Открытым остается только вопрос о финансовой компенсации, которую ваша страна должна выплатить за вероломное и неспровоцированное нападение на Российскую империю, а также, собственно, о дальнейшей судьбе Японской империи, которая еще может сложиться по-разному… Напоминаю, что до установления полного контроля русской армии над Корейским полуостровом осталось не так уж много времени, после чего она будет готова начать кампанию непосредственно на островах Метрополии…
– Да, мистер Ито, – подтвердила Ольга, – после вашего внезапного нападения у России на Дальнем Востоке будут либо только добрые соседи,
В ответ маркиз Ито вздохнул и после некоторой паузы произнес:
– Япония небогатая страна, и поэтому она просто вынуждена воевать за источники сырьевых ресурсов, которых не много на островах Метрополии. Территория Кореи, самой ближайшей к нам территории, населенной родственным народом, для нас не прихоть, а вопрос жизни и смерти… Из-за нее мы воевали с Китаем десять лет назад, заставив Цинскую империю отказаться от Сюзеренитета по отношению к Корее. Без нее наше государство просто не сможет развиваться и погибнет, со всех сторон задавленное могущественными соседями…
Ну вот, начались старые песни о главном – о бедности японцев и о том, как им позарез необходима Корея. Только видно, что Ито это не всерьез. То есть он всерьез уверен в необходимости этой территории для дальнейшего процветания японского государства, но понимает, что теперь Корею им никто не отдаст. Не те расклады. Но ритуальные слова все равно говорит, потому что не может не сказать – такой уж у него мандат от его императора.
– Скажите, мистер Ито, – спросил я, – а вы не пробовали просто покупать необходимое вам сырье вместо того, чтобы заниматься грабежом покоренных народов? Конечно, грабеж кажется самым экономически оправданным бизнесом, но это ровно до тех пор, пока вы сами не окажетесь в положении побежденных, как сейчас. Как верно сказал ваш министр иностранных дел господин Дзютаро Комура: «война уничтожает все прежние договоры», поэтому вашу страну сейчас не защищает ни одна дипломатическая бумажка, тем более что вы сами были инициаторами этой войны, и на вас же должны пасть ее последствия.
– Я лично был против нападения на Россию, – угрюмо произнес маркиз Ито, – это все правительство генерала Кацуро, но все те люди уже принесли свои извинения императору, а значит, полностью искупили свою вину…
– Слышите, ваше императорское высочество, – по-русски хмыкнул я, – лично господин Ито тут ни при чем, а те, кто были при чем, уже взрезали себе животы острыми ножиками, а значит, очистились от всех обвинений. Такова она, японская философия, что смерть тела, проведенная по определенным ритуалам, смывает все грехи, в противовес нашим представлениям о том, что после смерти для грешника все интересное только начинается, а процесс самоубийства еще добавляет грешной душе дополнительный круг ада.
– Да, Павел Павлович, – также по-русски ответила мне Великая княгиня, – я поняла эту разницу между русским и японским менталитетом и нахожу, что самоубийство виновников войны перекладывает их вину на тех, кто примет власть после них. Зло уже сотворено, и кто-то должен за него ответить. Помнится, господин Ито в свое время ратовал за парламентскую форму правления, при которой народ разделяет ответственность со своим монархом; так пусть оно так и случится. Объясните ему, пожалуйста, это. Или лучше не надо… Вместо того расскажите господину Ито, почему для его страны территориальные завоевания могут оказаться подобными смертельной ловушке и даже в самом лучшем случае не принесут ей ничего кроме большого горя.
– В любом случае, Хиробуми-сама, – сказал я по-английски, – никаких территориальных приобретений вблизи российских границ мы вам сделать просто не позволим, поэтому, вне зависимости от того, насколько важной вам кажется Корея, вы можете о ней забыть. Разговор на эту тему закончен и его продолжение чревато прерыванием переговоров и в ближайшем будущем возобновлением боевых действий, а значит, дальнейшими бедствиями для населения Японии… Вместо того должен напомнить, что мы были настолько добры, что не потребовали отдать Окинаву и Формозу, а значит, не закрыли вам возможность экспансии на юг, в направлении колоний Франции, Голландии и Великобритании. Но, с другой стороны, господин Ито, если вы дадите себе труд как следует подумать над этим вопросом, то сразу поймете, что Японской Империи вообще противопоказана любая территориальная экспансия. Попытка заглотить полмира, чтобы получить контроль над всеми видами сырьевых ресурсов, необходимых для японской промышленности, неизбежно обернется для Японии непоправимой катастрофой.
– Погодите, господин Одинцофф, – озадаченно спросил Ито, – я вас не понимаю. Как территориальные приобретения, которые за пределами своих границ делает любое уважающее себя европейское государство, могут обернуться катастрофой для Японии?
– Все очень просто, – сказал я, – чем японец отличается от неяпонца? Вы можете назвать тысячи отличий, но главное из них заключается в том, что японец живет в Японии, а неяпонец нет. У вас же уже есть определенный опыт по выезду ваших соплеменников на заработки – например, в Америку, на Гавайи и в Калифорнию. В первом поколении с выходцами из Японии все нормально, они свято хранят традиции и веруют в японских богов. Но если они, заработав денег, не вернулись обратно в Японию, то их потомки во втором-третьем поколении стремительно натурализуются, сохраняя только японские фамилии и специфический разрез глаз. При массовой экспансии будет то же самое, только землю предков покинут не нищие кули, о которых пока никто не жалеет, а офицеры, чиновники, инженеры и прочие специалисты, необходимые для функционирования колониальных администраций. При соответствующем масштабе экспансии эти потери будут невосполнимы, ибо дети, родившиеся за пределами Метрополии, в своей массе уже не будут полноценными японцами. И это если не считать еще тех людских потерь, которых потребуют завоевательные войны во имя колоний. Потери этой неудачной войны кажутся вам тяжелыми? Умножьте их в десять, сто или тысячу раз – и поймете, во что обойдется завоевание территории, ресурсы которой необходимы вам для полного процветания. А ведь завоеванное еще требуется удержать и переварить. Не окажется ли эта задача непосильной для маленького японского этноса? И не смотрите, пожалуйста, на британцев, колониальную систему которых вы собираетесь копировать. Сейчас их империя находится в зените, но ее закат уже не за горами. Видели бы вы, что останется от Британской империи, не проигравшей ни одной войны, всего через пятьдесят лет – не стремились бы в ту же ловушку. Ведь у британцев та же проблема: дети их колонистов уже во втором-третьем поколении перестают быть британцами, становясь канадцами, американцами, южноафриканцами, австралийцами и новозеландцами.
– А как же быть с вами, русскими, захватившими самую большую территорию среди всех европейских держав? – в ответ спросил Ито, – разве вы не теряете своей специфической русской индивидуальности, переезжая из Петербурга во Владивосток?
– Мистер Ито, – довольно резко произнесла Ольга, – я должна вам напомнить, что у Российской империи нет и не были Метрополии и колоний. Вся ее территория едина и неделима, и все подданные нашего императора равны в правах, неважно где они при этом живут – в Санкт-Петербурге, Киеве, Тифлисе, Ташкенте или Владивостоке…
– Да, господин Ито, – подтвердил я, – как бы удивительно это ни выглядело, так оно и есть: русские, как и китайцы, показали свою способность сохранять свою национальную самобытность, даже находясь в полной изоляции от Родины. Так уж мы устроены, что мы везде дома. Впрочем, это не имеет никакого отношения к предмету нашего сегодняшнего разговора о будущем проигравшей войну Японской империи. Проигравший платит за все, а если он недостаточно расторопен, то цена вопроса возрастает многократно. И еще. Для предотвращения рецидива этой злосчастной войны, помимо территориальных изъятий, мы настаиваем на разрыве англо-японского договора от тысяча девятьсот второго года, и на включении в наше будущее соглашение статей, ограничивающих численность японской армии и флота, тем самым гарантирующих неповторение того безобразия, которое мы только что с таким трудом закончили. Ну и, соответственно, пункт о том, что в случае если ваших военных возможностей не хватит для того, чтобы защитить вашу территорию от поползновений какой-либо третьей страны, русская императорская армия и флот возьмут Японскую империю под свою защиту. Вот наши окончательные предложения…
С этими словами я подтолкнул к будущему японскому премьеру (а ведь к гадалке не ходи, он им станет!) папку, где черным по белому на хорошем литературном аглицком языке с кембриджским акцентом был изложен черновой текст будущего Цусимского прелиминарного мирного договора. Если клиент созрел, то надо ковать железо, пока оно горячо.
Внимательно причитав текст, маркиз Ито вздохнул, как бы нехотя признавая наступление неизбежного.
– Господин Одинцофф, – сказал он, – я прекрасно понимаю вашу позицию, заставляющую вас настаивать именно на таких условиях, но не могу подписать этого без согласования с Божественным Тенно. Так далеко мои полномочия не распространяются.