Империя хаоса. Тени Бога. Дилогия(третья и четвертая книга серии)
Шрифт:
Красные Мокасины инстинктивно поднял пистолет, когда из люка показался Кричащий Камень, но пистолет уичита выстрелил первым. Пуля огнем пронзила поднятую руку Красных Мокасин, прошла сквозь плечо, оцарапав кость, и невероятным рикошетом снесла мочку правого уха. Красные Мокасины упал на спину, ему показалось, что он плывет, и это было так странно. Мир вокруг сделался до сверхъестественного реальным: Франклин вопил: «Стерн!»; крышку люка с грохотом захлопнули; Кричащий Камень навис над ним, как пантера.
«Прости, брат», — подумал
Вдруг в груди Кричащего Камня от выстрела Горе появилась черная дыра, еще больших размеров появилась дыра в животе от выстрела Роберта. Глаза уичита удивленно расширились, колени подломились, как у пьяного. Он сделал шаг и, выронив топор, тяжело упал рядом с Красными Мокасинами.
У Кричащего Камня осталось только одно оружие — его глаза. Немигающие, они с упреком смотрели на Красные Мокасины, и тому некуда было деться от этого взгляда.
До того как закрыли люк, Франклин узнал мелькнувшее в нем лицо.
— Стерн! — закричал он и выстрелил из пистолета. Пуля отскочила от металлической обшивки, отлетела к кабине и несколько раз ударилась об нее.
Ему показалось, что за закрытым люком он услышал смех.
— Будь ты проклят! — завопил Франклин и кинулся к трапу.
Кто-то сзади схватил его за шиворот. Это был Таг.
— Не надо этого делать. Он башку тебе размозжит.
Франклин бессильно дернулся и дико закивал:
— Не отходите от люка. И только дьявол откроет его, стреляйте.
— Беру люк на себя, — сказала Креси.
Она нагнулась и подняла крафтпистоли убитого и тяжелораненого в красных камзолах.
— Роберт? Таг?
— Ребра задело, — проворчал Роберт. — Но ничего опасного, жить буду.
— У Тага рана была серьезнее: пуля попала в левую верхнюю часть груди, сильно шла кровь. Он ходил вокруг индейца, упавшего рядом с Красными Мокасинами, сейчас его можно было бы назвать Красным Человеком, он был весь в крови.
— Кричащий Камень, дружище, — ворчал Таг, — что ж ты наделал?!
Умирающий индеец захрипел:
— Ты… видел… моя деревня. Зачем…
— Что задумал Стерн?
Кричащий Камень закашлялся, у рта образовался большой кровавый пузырь, но слова индейца прозвучали отчетливо:
— Не знаю. Мне все равно. Я помог ему бежать, потому что он ваш враг. Он сказал, что приведет меня к Красным Мокасинам. Это все… — Он снова закашлялся.
Во время разговора он не смотрел ни на Тага, ни на Франклина — только на Красные Мокасины. Он закашлялся в третий раз, и словно что-то сломалось у него внутри. Глаза остекленели. Он не дышал.
Франклин стоял и смотрел вверх.
— Они, должно быть, спрятались в ящиках с гранатами, — проворчал он. — И теперь он там, где весь наш арсенал.
— Это не единственная наша забота, — сказала Адриана.
— Что?
— Граната, которую выбросил за борт господин Нейрн…
— Не растягивайтесь, ребята! — выкрикнул Оглторп.
Он вновь пожалел, что его солдатам не хватает дисциплины. Непрерывные атаки монголов и индейцев на западном фланге имели свой результат — оттянули ямакро и следопытов от основной части отряда, и теперь их можно было легко перестрелять. Оглторп не стал говорить об этом. Единственное, что он знал наверняка, — на западном фланге шеренга сильно растянулась, и те, кто с криками и воплями скрылся в том направлении, уже никогда не вернутся.
Оглторп чувствовал себя так, словно попал в полосу густого тумана. В разгар атаки он нуждался в данных воздушной разведки о передвижении врага, возможности, добыть которые у него не было, а враг, очевидно, где-то концентрировал силы для удара.
Они с боем продвинулись никак не меньше, чем на лигу, и корабли были где-то недалеко. С этими мыслями, поднявшись на пригорок, Оглторп увидел развернутую в боевом порядке артиллерию противника. Ряд пушек растянулся в обе стороны насколько хватало глаз.
— О господи, — выдохнул Оглторп, вглядываясь в черные жерла пушек, огнеметов, крафтпушек и еще каких-то неизвестных ему орудий.
Справа слышались звуки боя, который вели шведы, и им доставалось от пушек противника. Чертовы taloi, они обеспечили артиллерии несвойственную ей мобильность.
— Интересная картина, — сказал Парментер. Оглторп почувствовал, как дрогнул его голос.
— Ребята, не дадим им сделать второй залп! — заорал Оглторп. — Обгоним шведов, первыми будем у кораблей! С нами Бог и свобода!
И вновь он повел свой отряд в атаку.
В первую минуту, тянувшуюся целую вечность, казалось, пушки будут хранить молчание, а они, повторяя свой недавний боевой подвиг, быстрым ветерком пролетят сквозь их густой частокол.
Но огненный ветер налетел с севера и разметал их, как осеннюю листву. Парментер, ехавший от Оглторпа справа, вдруг лишился головы. Оглторп заметил это боковым зрением и удивился: обезглавленное тело продолжало сохранять вертикальное положение, и руки держали поводья. Затем лошадь Парментера попятилась, и Оглторп потерял его из виду, у него возникли свои проблемы.
Второй залп последовал незамедлительно. Оглторп уже видел артиллеристов, припавших к своим орудиям. Ближе и ближе, и он может почти дотянуться до них острием шпаги…
Оглушительный грохот, и он лежит на спине. Нога застряла в стремени, испуганная лошадь поволокла его по земле. Но в следующую минуту она превратилась в кровавое облако.
Оглторп не чувствовал своего тела, он понимал, конец его близок, но если суждено погибнуть, то только захватив с собой парочку врагов. Все заволокло дымом, и он ничего не видел. Но в этом было преимущество и для него.