Империя храмов
Шрифт:
— Что желаете? — бармен плавно перетек ко мне.
Я растерянно глянул за его спину, где на полках стояли десятки разнообразных бутылок, графинов и прочих тар разнообразных форм и размеров. И вспомнил одно из любимых местечек моего города и улыбнулся:
— На ваш вкус, не сладкое и побольше льда.
Бармен, оправдав мои ожидания, уверенно кивнул и ушел колдовать. Через минуту передо мной появился хрустальный низкий стакан с чем-то янтарным, среди поблескивающих острыми гранями кубиков льда. Небольшой глоток, удовлетворенная улыбка и растекающееся
Напряжение потихоньку отпускало мышцы, в камине убаюкивающе потрескивало и хотелось так и сидеть, даже не двигаясь. Все эти дни в бесконечном движении и обучении как-то разом навалились и отпустили после ещё одного глотка.
Через распахнутые двери иногда доносились смех и разговоры прогуливающихся гостей, но долгое время никто не заходил внутрь и не нарушал покой этого места. Я уже было взялся за телефон, хотел внимательнее изучить столичные фамилии, а точнее узнать побольше про Демидова, как заметил движение.
Комнату целеустремленно пересекла нифма. Как прелестницы способны порхать на таких каблуках, до сих пор было для меня тайной. Но я каждый раз не забывал вознести мысленную благодарность всевозможным высшим силам за зрелище. Девушка, стройная, смуглая и черноволосая, в коротком черном платье, подлетела к стойке и махнула бармену:
— Водочки дай мне.
Она лихо хлопнула поданную запотевшую рюмку, велела повторить, выпила её и попросила эспрессо, наконец присев и оглядевшись. Её взгляд остановился на мне, в глазах промелькнул профессиональный интерес, затем она заметила нашивку и немного смущенно произнесла:
— Ох, извините, брат.
Симпатичная девчушка, только блудница поди. Я улыбнулся в ответ, подняв свой стакан и слегка им покачал. Чего она пристыдилась, я не понял. Не в таком месте и не после всего того, что я видел.
— Можно вопрос? — нерешительно и тихо спросила она.
— Конечно, — сделал я приглашающий жест.
Девушка шустро пересела ко мне, покрутила в руках кофейную чашку, отставила её и хитро улыбнулась:
— А вам совсем ничего нельзя?
Я чуть не поперхнулся божественным напитком. Похоже она тут впервые, как и я. И явилась из настоящего монастыря. Нельзя, как же. Только что трое таких братьев отправились явно не стихи слушать. А Герман перечислял требования к внешности точно не чтеца.
Стоит ли разбивать девичьи мечты или я могу спасти эту грешную душу? Но тут мой взгляд упал на её коленки и святости слегка поубавилось. Я задумчиво поглядел в свой стакан, покручивая его в руках и вспоминая хоть что-то подобающее из кодекса.
Тем более, что девушка достала утопленный в декольте кулон с символом всеблагих и сжала его в ладошках.
— Все мы в руках всеблагих, — ляпнул я невпопад.
Да что я несу? Но начинающая жрица любви фразу про руки интерпретировала по-своему и положила свою руку мне на колено, медленно поднимая вверх. Тут же окатило жаром и ударило в голову. Так, надо освежиться.
Я остановил эти поползновения, мягко положив свою руку сверху, улыбнулся как мог более дружелюбно и встал:
— Прошу меня простить, скоро вернусь.
Блудница захлопала ресницами и закивала, а я направился к запримеченному запасному выходу. Нужно немного остудить голову и охладить молодое и горячее тело. В башке совсем дурные мысли плавали. Что минет по случайности я уже получил, а теперь могу за отпущение грехов.
Выход вел во внутренний двор. Безлюдный, тихий, небольшой и с проездом на боковую улицу. Тут стояли крупные мусорные контейнеры и пара простых автомобилей. Скорее служебный, чем используемый гостями.
Я прогулялся до улочки, осмотрелся, надышался свежим после дождя воздухом и развернулся идти обратно. Сделал я всего лишь пару шагов. Дверь распахнулась и оттуда вылетел человек, запнулся, перекатился пару раз и замер. Но стон дал понять, что живой.
За ним в светлом проеме появились фигуры. Одна, вторая, третья и ещё одна, пониже. Света тут почти не было, только с улочки попадало немного от тусклых фонарей. Но разглядеть, что вышедшие не задохлики, я смог. Да и двигались они очень уж уверенно.
Компания собралась у лежавшего, окружив со всех сторон. Фигуры задвигались, раздались звуки ударов и стоны. Кого-то довольно слабо, но настойчиво отпинывали ногами. Меня они явно заметили, я торчал здоровенным истуканом посреди прохода. Но внимания не обратили.
Ладно, не моё это дело… Меня блудницы ждут.
Рокот мотоцикла взорвал тишину и, отражаясь от стен, усилился, оглушая. Через минуту со спины полыхнуло фарами и высветило всю сцену детально. На земле лежал парень, белая рубашка уже перепачкана в крови и грязи, он держался за голову, неумело её прикрывая.
Его обидчики были все как на подбор — крепкие спортивные ребята в немаркой и удобной одежде. А вот четвертый уже больше смахивал на аристократа, по крайне мере на его пиджаке был герб. Щит я заметить не успел.
Я обернулся, прикрывая глаза. Мотоцикл остановился на въезде, с него слезла очень знакомая фигурка… Да неужели? Пока я всматривался, девушка сняла шлем и сначала обратила внимание на меня.
— Ты? — удивилась моя спасительница и добавила с откровенным разочарованием: — Тут? Ну конечно…
Объясняться с ней о причинах присутствия в таком месте я и не хотел, и не успел. Девушка заметила тех, кто был за моей спиной и бросилась туда:
— Оставьте его в покое сейчас же!
Парень на земле на её крик активно зашевелился и простонал:
— Ну куда ты опять лезешь, сестренка?
— Сестренка, вот как? — тут же оживился низкий. — Так может она за тебя расплатится, ваша светлость? Так уж и быть, проценты за такую малышку мы тебе простим.
Девчонку перехватили на подлете двое и приподняли в воздух. Сопротивлялась она отчаянно, тут же врезав одному ногой в колено. Его подкосило, но второй обхватил её сзади, придушивая и выдавливая жалобный писк.