Империя смерти
Шрифт:
Беспорядочная резня в дальнейшем преподносилась многими «очевидцами», а с их легкой руки и некоторыми буржуазными историками как образец великолепно организованной операции. В частности. Гизевиус, ссылаясь на слова Курта Далюге, пишет в своих мемуарах: «Говорят, что сегодня (то есть 30 июня 1934 г. — Авт.) все было организовано блестяще. Имен вообще никаких не называли. Просто рапортовали: № 3, 14, 22, 38 — расстреляны, № 6, 9, 17, 33, 45 — арестованы, № 18 — исчез, № 28 — в дороге, одним словом, номер, номер, номер… Хейнес перед расстрелом, как рассказывают, расплакался, а застигнутый врасплох Рем вообще не смог сообразить, что происходит…»
Генрих Гиммлер —
О Генрихе Гиммлере и его «команде» существует на Западе куда меньше трудов, нежели обо всех других главарях нацистского рейха. И все-таки книг о всемогущем рейхсфюрере СС набирается порядочно. Биографы Гиммлера, в отличие от биографов Гитлера, не пытаются наделить его ни сверхъестественными гипнотическими чарами, ни окружить ореолом величия, ни рассказать о его «харизме» — даре богов, который будто бы делал фюрера неотразимым для тогдашних западных политиков, дипломатов и… красавиц.
И если бы мы поверили этим историкам и «очевидцам» и попытались сделать то, что в криминалистике называется «словесным портретом», то есть то, что за неимением фотографий должно помочь розыску и поимке беглых преступников, то получили бы некий усредненный образ немецкого бюргера 20, 30 и 40-х годов.
В «третьем рейхе» ходило множество анекдотов-легенд, «подтверждавших» неприметность, бесцветность и… безобидность Гиммлера. И по сию пору они кочуют из одного исследования об «империи СС» в другое. Наиболее распространена легенда о том, что главный палач коричневого рейха боялся крови и вообще был на редкость чувствительный господин. Известно также, что в окружении Гиммлера многие наделялись уменьшительными, ласковыми прозвищами. Эсэсовского генерала Вольфа, адъютанта рейхсфюрера СС, звали Вольфхен (Волчонок), метрессу Гиммлера — Хезхен (Зайчонок).
Существуют также «бродячие сюжеты» о мелочности Гиммлера. В 15 лет он подсчитывал, в какую сумму обойдется мох для рождественских ясель (эту игрушку — символ в семье Гиммлеров — ставили под елку). Уже будучи в зените «славы», он якобы долго размышлял, купить ли ему часы за 150 марок.
Наконец, весьма живучими оказались рассказы о «чудачествах» Гиммлера. В частности, рассказывалось, как Гитлер журил Гиммлера за его страсть к черепкам, выкопанным нацистскими археологами. Дескать, зачем выставлять битые кувшины «арийских предков», ведь в то время греки уже давно построили Парфенон.
В общем, если бы мы стали перечислять «трогательно»-юмористические истории о Гиммлере, величайшем преступнике гитлеровской Германии, которые имеют хождение на Западе до сих пор, нам пришлось бы написать целый фолиант. Но надобности в этом нет. И так ясно, что «словесный портрет» рейхсфюрера СС очень далек от истинного.
Каков же был Гиммлер на самом деле? Сошлемся опять же на западных историков.
Внешность. На редкость заурядная. Неарийская. Происхождение. Вполне респектабельное. Биография. Весьма обыденная (конечно, до 1933 г.). Характер. Скромный, тихий, бесцветный, вялый. Рабски послушный, исполнительный чиновник. А главное, бесконечно предан всем начальникам, особенно «обожаемому» фюреру.
Внешность Генриха Гиммлера установить нетрудно. Сохранились тысячи его фотографий. Вот что пишет французский историк Жак Деларю:
«У Кальтенбруннера и Гейдриха лица убийц, у Гиммлера напротив — гладкое, до ужаса банальное лицо».
А вот как описывает рейхсфюрера СС генерал Доренбергер, руководивший созданием ракет Фау-1 и Фау-2.
«При всем желании я не мог разглядеть в этом человеке в эсэсовском мундире ничего выдающегося или приметного, он был среднего роста, довольно стройный. Из-под не очень высокого лба смотрели серо-голубые глаза, прикрытые блестевшими стеклами пенсне. Ухоженные усики под
Приведем еще одно высказывание, принадлежавшее Альфреду Розенбергу, который, как известно, был не только «теоретиком» расового превосходства немцев, но и сугубым «практиком», грабя «восточные территории» и загоняя людей в гетто и концлагеря. И вот этот-то Розенберг, отнюдь не робкий мальчик, а преступник, повешенный в Нюрнберге, признался, глядя на фото Гиммлера: «Я никогда не мог смотреть в глаза Генриху Гиммлеру. Правда, его глаза были спрятаны за стеклами очков. Но сейчас, когда они, застывшие, уставились на меня с фотографии, мне кажется, что я вижу в них одно: коварство».
Очень плохо внешность Гиммлера вязалась с «нормальной» арийской внешностью «белокурой бестии», которая, как считал рейхсфюрер СС, должна отличать «элитных» молодчиков в эсэсовских отрядах. По словам известного западногерманского историка Хайбера, «Генрих Гиммлер представлял собой карикатуру на собственные законы, нормы, идеалы».
Интересен рассказ начальника СД Шелленберга о его первой встрече с Гиммлером. Шелленберг описывает не столько внешность своего шефа, сколько манеры, повадки.
«На второй день (пребывания на Принц Альбрехтштрассе. — Авт.), — пишет Шелленберг в своих «Записках», — меня позвали к Гиммлеру на доклад. В первый раз я по долгу службы столкнулся с ним. Я слегка нервничал, был в замешательстве.
Что всегда вначале сбивало меня с толку — это блеск его пенсне. Из-за стекол лицо Гиммлера казалось почти уродливым. Пока я говорил, черты его лица оставались неподвижными. Он лишь несколько раз стукнул карандашом по столу. Мне почудилось, что я сижу перед гимназическим учителем, который с бюрократической точностью оценивает заданный мне урок и с удовольствием бы поставил за каждое мое замечание отметку в свой блокнот. Как я узнал позже, он и впрямь ставил людям своего рода отметки. Правда, не сообщал их, для этого у него был Вольфхен (генерал СС Вольф. — Авт.). Иногда, когда дело приобретало неприятный оборот, Гиммлер мог стать довольно-таки грубым. Однако, чтобы напрасно не трепать себе нервы, он обычно поручал такие беседы другим. Благодаря этому он мог в некоторых случаях вылезти из щекотливых ситуаций, ссылаясь на то, что его неправильно поняли. Этот запасный выход он держал открытым не только, когда речь шла о личных отношениях, но и при важных политических решениях».
Итак, «гимназический учитель» с заурядной внешностью, скрывавший пронзительный взгляд за стеклами пенсне. Невыносимый педант. И в то же время чрезвычайно уклончивый начальник, о чем рассказывали и Шелленберг, и другие подчиненные Гиммлера.
Французский историк Деларю пишет:
«Его подчиненные позже скажут: он никогда не хвалил и не порицал. Его указания в большинстве случаев звучали неясно».
Некоторые биографы Гиммлера не без основания подметили, что эдакая уклончивость позволяла главе СС в критические моменты уходить от ответственности, сваливая вину на других. Ведь прямых приказов — тем более письменных — Гиммлер не давал. Ясных резолюций на документах он, как правило, тоже не накладывал. Этот «работяга» (Гиммлер трудился с восьми утра до двух ночи), читая соответствующие бумаги (чудовищные!), делал заметки на полях тусклыми зелеными чернилами. «С педантичной основательностью, — пишет Деларю, — он отмечал каждый прошедший через его руки документ буквами «чит.» (то есть «читал»), числом и своими инициалами: «Г. Г.».