Империя смерти
Шрифт:
В 1939 г. была введена казнь в концлагерях за «саботаж» на военных предприятиях. Созданы также «штрафные лагеря» специально для вермахта. С 18 октября 1939 г. людей бросали в концлагеря за уклонение от работы, для этого проводились специальные облавы. 24 октября 1939 г. был издан указ о более жестком обращении с охранными заключенными в концлагерях.
В июле 1934 г. Гиммлер создал ведомство инспекторов концлагерей в Берлине, а главное — отряды «Мертвая голова», ими командовал бригадефюрер Эйке, который сыграл немалую роль в установлении концлагерных порядков. Канцелярия Эйке разместилась в том же комплексе зданий, что и гестапо, —
После начала войны в 1939 г. ведомство инспекторов и так называемая группа «Д» (концлагеря) стали координировать свои действия с Главным ведомством по экономике и управлению, начальником которого был Поль — великий специалист по финансовому обогащению на трупах людей, «бюрократ смерти», как его назвал Ойген Когон. Гигантский аппарат Поля размещался в Ораниенбурге, около концлагеря Заксенхаузен. Начальником «группы Д» на первых порах был оберштурмбанфюрер Либехеншель. Его преемником стал штандартенфюрер Маур.
Война ознаменовалась огромным расширением сети концлагерей, а также созданием лагерей смерти, где ликвидация узников шла непрерывно и ускоренным темпом. К лагерям, находящимся в самой Германии, прибавились лагеря, спешно созданные на оккупированных территориях, — такие, как Освенцим, Майданек, Треблинка. И наконец, в годы войны появились «рабочие лагеря», где заключенные жили не более трех — шести месяцев: там проводился пресловутый приказ об «умерщвлении работой».
В «Немецкой хронике. 1933–1945» историк из ГДР Гейнц Бергшиккер, рассматривая «конвейер смерти» в военные годы, пишет:
«Сутью и сердцевиной фашистского государства все больше и больше становилась система концлагерей. Тесная совместная работа с немецкой промышленностью привела к перестройке лагерей из политико-воспитательных учреждений в прибыльные предприятия, обеспеченные даровой рабочей силой, и все это завершилось планом СС превратить концлагеря в сугубо постоянные и на их базе основать свой собственный суперконцерн. Этому способствовала и передача в ходе войны многих функций юстиции в руки полицейского аппарата и СС; роль юстиции в конце концов свелась к минимуму, к созданию военно-полевых судов, игравших в основном пропагандистскую роль».
Подробнее о концлагерях, созданных во время войны, речь пойдет ниже, здесь же у нас иная задача — показать, как функционировали, как управлялись десятки крупных и сотни мелких «обычных» лагерей, в которых в каждый данный момент истязали около миллиона жертв…
Разумеется, узники нацизма не знали ни общего количества лагерей, ни их функций, ни структуры «конвейера смерти», ни таких больших начальников, как Поль или Эйке, Маур или Либехеншель. Они целиком и полностью зависели от низших чинов частей «Мертвая голова». Бюрократически-садистский разум эсэсовцев создал особого рода ад: «конвейер», где все было подчинено железным правилам и где в то же время царил неслыханный произвол.
Владимир Познер, французский публицист, в своей документальной книге «Нисхождение в ад» цитирует высказывания множества заключенных концлагеря Освенцим № 1, которым чудом удалось выжить и которые поделились своими мыслями о системе «кацет». Пелагия Левинска, лагерный номер 32292, сказала:
«Я думала, что концлагерь — это мера наказания изоляцией, лишением свободы, тяжелой работой, убогим бытом.
Однако нацистский концлагерь — это нечто иное, это место, где узники умирают медленной неотвратимой смертью.
Все то, что сначала показалось мне просто неорганизованностью, было на самом деле изощренной жестокостью. Все, что казалось беспорядком, было задумано сознательно… Ничего случайного в этой системе не было, все заранее преследовало определенную цель. Наконец-то я уразумела, осмыслила, поняла! Поняла подлинную суть концлагерей. Их назначением было систематическое истребление людей» [92] .
Унификация «обычных» лагерей начиналась уже с их внешнего вида. Для устройства «кацет» избирали земельную неудобь — болота, чащобы, пустоши, но не в глухомани, а недалеко от больших городов. По мнению О. Когона, это делалось для того, чтобы эсэсовцы-охранники имели возможность развлекаться. Но, думается, не только для этого: лагерям необходимы были железные дороги, промышленные предприятия.
92
Иностранная литература, 1985, № 2, с. 206.
Благодаря даровой рабочей силе охранники обеспечивали себе на любой пустоши роскошную жизнь. За пределами лагерей заключенные возводили добротные административные здания (комендатуру и т. д.), казармы, а также целые поселки, состоявшие из особняков, окруженных фруктовыми садами. В старых лагерях были парки и теплицы, манежи для верховой езды, офицерские казино, животноводческие фермы, птицефермы и т. д. Часто эсэсовцы селились несколько поодаль — в радиусе 3–6 километров от концлагерей. Для них тоже строили виллы.
Собственно «кацет» был обнесен высоким забором из колючей проволоки, сквозь который пропускали ток высокого напряжения. Через каждые 75 метров торчала наблюдательная вышка (каменная или деревянная) с обзорной площадкой под крышей. На вышке устанавливали пулемет, пристрелянный соответствующим образом. Часовые сменялись через три часа. За колючей проволокой и вышками пролегала широкая нейтральная полоса, которая великолепно просматривалась. «Ворота» лагеря представляли собой обычно вытянутое в длину одноэтажное здание с башней посредине, где опять же была обзорная площадка и где стояли мощные прожектора, которые зажигали, когда темнело. В одном из крыльев здания-«ворот» помещались апартаменты дежурного по лагерю фюрера СС, в другом крыле — карцеры (бункеры) для штрафников. Лагеря были радиофицированы.
Сразу за «воротами» начинался так называемый аппельплац, то есть плац, где выстраивали заключенных. Если все дороги за пределами лагеря были великолепно вымощены, заасфальтированы, то в самом лагере и дороги («улицы») между бараками, и аппельплац представляли собой пыльную, выложенную щебенкой землю с колдобинами, превращавшуюся зимой, осенью и весной в сплошную чавкающую под ногами грязь. Разумеется, и это было продумано и входило в общую программу истязания людей.
За аппельплацем рядами стояли бараки для узников, а также бараки, где помещался лазарет, прачечная, кухня и, разумеется, крематорий. «Улицы» были довольно широкие, ибо заключенных водили строем по восемь, а то и по 10 человек в ряду. Каждый барак в свою очередь был окружен колючей проволокой.