Империя страха
Шрифт:
Ворота он открыл пультом дистанционного управления. Собаки еще находились в вольере, поэтому Архар беспрепятственно поднялся на порог дома. Он был порядком пьян: глаза воловьи, рот искривлен, полупальто на плечах перекошено.
– А-а, майор! Я так и знал, что ты здесь!
Язык у него заплетался.
Вслед за ним в прихожую вломились три амбала, но Михаил показал им на дверь. Правда, слушаться они его не стали, зато Архар понял все правильно и выставил свою братию за порог.
– Я знал, что ты здесь, Потапыч.
Он протянул
– Мне твоя Мила не нужна, я к тебе приехал. Ты же с ней живешь, да?
В его голосе послышались предосудительно-язвительные нотки.
– Живу. Но не с ней, а у нее. Тебе показать мою комнату?
Мила только-только стала спускаться по лестнице, когда они вышли в холл. Пьяный Архар ее не заметил, а Михаил знаком показал ей, чтобы она шла к себе.
– Да я вижу, как ты у нее живешь, – скривился Архар, когда они оказались в каминном зале.
На столе икра, салат из креветок, под крышкой форель в кляре и каре ягненка. Горячие блюда уже остыли, но вряд ли успели зачерстветь.
– Комсомольский ужин, – сказал Михаил.
– Почему комсомольский?
– Потому что без спиртного, если ты заметил.
– Непорядок.
– Если бы мы с Милой спали, то да, непорядок. Но у нас такие же отношения, как и этот стол…
Михаила коробило от необходимости оправдываться, но делать нечего. За честь Милы он переживал не меньше, чем за свою.
– Такие же комсомольские? – ухмыльнулся Архар, грузно плюхнулся на диван, раскинул руки. – Ты знаешь, мы тоже когда-то были комсомольцами. Стремно было в красном галстуке ходить, когда у всех уже значки, потому и вступили. Мы с Барабасом в одном классе учились. Тереха и Череп на год младше, но в нашей школе. А потом школу побоку, потом уже не до комсомола было – такие дела начались, за которые из комсомола как не фиг делать исключают. А никто нас не исключал, потому что развалилось все к чертям собачьим. И комсомол, и коммунизм. И ментовка ваша развалилась. Только ваш РУБОП как кость в горле.
– Ты отношения выяснять приехал или что?
– Да нет, просто вспомнилось. Я был, Тереха, Барабас, Череп… Нет больше Терехи, Барабаса уже похоронили, Череп сегодня сгинул. Ты не думай, я не оправдываться приехал. Мне понять нужно, что это за беспредел такой. Сначала Тереха, потом Барабас, а сегодня Череп… Кто их валит, а?
Архар взглядом окинул стол, но, не обнаружив спиртного, полез в карман, достал оттуда стальную фляжку, сделал несколько глотков. Закусывать не стал.
– Ты же знаешь, как погиб Черепанов, – внимательно смотрел на него Михаил.
Если за убийствами авторитетов стоял Архар, то всю эту сцену иначе как фарсом не назовешь. Но ведь он может быть ни при чем.
– Череп ему проломили, – кивнул бандит. – И надо же было его Черепом назвать…
– Кто проломил?
– Да говорят, шпана отмороженная… Я этих уродов! – Архар с остервенением сжал кулак.
– Лучше
– Девчонку защищали? Голую на мороз выпустил? Ну да, Череп может. Проститутку на мороз выпустил?
– Зачем проститутку? Нормальная девчонка.
– А как у него дома нормальная оказалась?
– Ну, может, не совсем нормальная, но это уже детали.
– Если бы он к ней сегодня не поехал, может, и не было бы ничего, да?
– Думаю, что был бы жив.
– Если думаешь, значит, сомневаешься. Может, кто-то со стороны шпану на него натравил?
– Может и такое быть… Я по этому делу не работаю, в детали не вникал.
– Ну да, какая может быть работа, когда тебя такая женщина ждет, – хмыкнул Архар, кивком показав на стол.
– Эту женщину отморозки похищали, нам самим повезло, что мы смогли их остановить. А если бы не смогли?
– Короче говоря, ты ее охраняешь, – хмыкнул бандит.
– Защищаю. Несмотря ни на что. Несмотря на тебя и твое ехидство.
– Ехидство? А если ехидство здесь ни при чем? – помрачнел Архар.
– А что при чем? – также нахмурился Михаил.
– Злость. И тяга к справедливости. Ты с Милой живешь, а она – вдова моего лучшего друга. Тереха в земле, а ты с его женой живешь.
– Я же тебе сказал, что между нами ничего нет.
– Кого ты лечишь? Охранять пасеку и меду не поесть?
– Не суди по себе…
– А может, ты с катушек съехал? Мухин твой охранные фирмы под себя взял, ты с Милой закрутил, потому что у нее после Терехи дом остался, деньги, ресторан…
– Все посчитал? Ничего не упустил? Может, там еще что-то, кроме ресторана?
– Тебе видней.
– Ошибаешься. Мне от Милы ничего не нужно. Я понимаю, что все это выглядит некрасиво. Но ей угрожает реальная опасность, и я не смог ей отказать. Да, не смог отказать, потому что она красивая женщина. Потому что она очень красивая женщина. Это я говорю тебе как мужчина. Но жить я с ней не собираюсь. И этот дом никогда не станет моим.
– Зуб даешь?
– А с чего ты взял, что я собираюсь перед тобой отчитываться? У меня свой судья, он внутри меня. Перед ним я и отчитываюсь. А если ты с меня спросить за Милу собираешься – давай начинай. Мне перед тобой нисколько не стыдно, а с бандитами бодаться мне не привыкать.
– Не понял, кто бандит? – напыжился Архар.
– Ты, – не моргнув глазом, подтвердил Михаил.
– Я не бандит, я бизнесмен. И бизнес у меня чистый, понял? И не надо на меня давить. Помнишь, ты сказал мне, чтобы Милу никто не трогал? А я мог бы ее тронуть. Меня ресторан интересует, который к ней ушел. Но я не стал этого делать. Потому что уговор дороже денег. А то, что отморозки на нее наехали, это уже не моя вина. Может, упущение, но не вина.