Империя. Фаворитка
Шрифт:
Эдуард засмеялся так, что лезвие его меча оцарапало кожу баронеты и теплая струйка крови медленно потекла по её шее. Это заметил и Огненный Арн. Его глаза помутнели от злости и безысходности. Брату герцога и так было понятно, что принц не собирался принимать вызов горца. Эдуард насмехался над леконянами. Он не смог честно победить, так воспользовался самым гнусным способом. Взял в заложницу девушку, которую охраняли рыцари герцога Лекана.
– Кто ты такой, чтобы я, в ком течёт благородная кровь королей, принимал твой вызов? – всё ещё смеясь, спрашивал
Желваки на челюстях Арна нервно заходили. Этот щенок только что указал на низкое происхождение командира леконян. Но это в Акелонии Арн бастард, в Лекании он сын своего отца и младший брат герцога.
– Я брат герцога Лекана. И в твоих венах вода, не кровь, раз поднимаешь свой меч на женщину, щенок, – сжимая рукоять меча, прорычал Арн и сделал ещё один шаг.
– Стой! – закричал Эдуард. – Мне некогда с тобой сражаться! Захочешь поквитаться, приезжай осенью на королевский турнир. А сейчас возвращайтесь к себе домой и передайте вашему герцогу, что если он хочет заполучить в жёны леди Изабеллу, пусть просит её руки у самого короля! Лучники! – наконец-то убрав меч от горла баронеты, принц поднял руку с ним вверх.
И тут же солдаты, стоящие позади Эдуарда, натянули свои луки, направив их на леконян. А принц , отступая к подведенному ему коню, сначала вскочил сам в седло, потом одним рывком посадил свою пленницу перед собой.
– Встретимся на турнире, бастард! – прокричал он Арну напоследок и пришпорил коня.
Изабеллу снова увозили, но уже без служанки и в одном платье. И увозили не на свадебный пир, а в Акету к узурпатору. И вез беззащитную девушку принц, о котором она когда-то мечтала. Но в её девичьих мечтах он был благородным рыцарем, а не подлым человечком.
Обратный путь занял намного меньше времени. Отряд под штандартами короля за два дня добрался до перекрестка, где принц приказал троим рыцарям скакать в Кормак-холл и доставить барона с его семьёй в Акету. Пленницу наследник узурпатора ни на мгновение не упускал из виду, держа как можно ближе к себе. Днём, усадив на круп своего коня, одной рукой прижимал, как дорогую вещь к своей груди, другой, мчась во весь опор, управлял поводьями. Вечером, накинув на девичьи плечи свой шерстяной плащ, садился рядом.
Пленница принца дышать не смела без его на то позволения. Всюду, куда она ни сделает шаг, принц тенью вырастал пред ней. Его громогласный голос дрожью пробегал по хрупкому девушки телу, заставляя от страха закрывать глаза. А оставленная мечом принца отметина на шеи тут же начинала свербеть. Неосознанно прикладывая ладонь к болезненному напоминанию о недавних событиях, баронета покорно исполняла его приказы. Сказал сесть у того дерева – садилась. Сказал спать – спала. Сказал есть – ела. Сказал молчать – молчала. И только на постоялом дворе близ Акеты дочь Морны Хараз взбунтовалась.
Королевские рыцари вели себя, как воры. Брали, что хотели, и делали, что хотели. Никто не осмеливался им перечить. Понуро склоняя головы, крестьяне отдавали обласканным королевской властью абсолютно всё, боясь попросить мизерную плату. Выгребали из своих закромов последнее из съестных припасов, а те мало того, что уплетали за обе щеки, так ещё и вопили больше, лучше! Залив в глотку браги, требовали крестьянских жен с дочерьми для утех.
Останавливаясь на ночлег, принц Эдуард тоже довольствовался розовощекими красотками, которых ему приводили услужливые подданные. Но то ли очередная девка ему пришлась не по нраву, то ли вспомнил о своей пленнице. Он изрядно накачавшись брагой завалился к пленнице. Хлипкая деревянная дверь едва не слетела с петель, когда принц толкнул её.
От грохота Иза вскочила с постели и обомлела от ужаса. В глазах Эдуарда танцевало отражение свечи, одиноко стоящей на столике посреди комнаты. Это было жутковато. Особенно его улыбка похожая на оскал. Она привыкла видеть принца закованного в железные доспехи. А тут он ворвался раздетый по пояс и взъерошенный будто волк, пошёл к ней через всю комнату.
Все пути к отступлению отрезала каменная стена, а в окне печально улыбнулся месяц и спрятался за спиной принца, когда он глыбой возвысился над баронетой.
– Кто ты такая?! – схватив девушку за горло, закричал Эдуард. – Ты дочь никчемного пограничного барона! Жалкая баронета! Всё богатство, которой смазливое личико! Но меня – наследника престола, отправляют за тобой! В захолустье! На окраину королевства! И ради чего?! Ради того, чтобы ты не досталась нашему врагу! К Рогатому Гарду тебя! Такие девки, как ты десятками попадают в плен к лекоянам и ничего! Король не снаряжает целый отряд лучших рыцарей! А тут герцогу Лекану жена понадобилась, а мой отец против! – тяжело дыша, он замолчал и, отдышавшись, впился своими губами в губы Изабеллы.
Если от поцелуя Арна она трепетала, то поцелуй принца вызвал в ней отвращение и желание поскорее прекратить его. Наверно, до этого поцелуя никто из девушек не осмеливался перечить наследнику короля. Но Изабелла не смазливая дворяночка и даже не бесправная крестьянка. Она дочь Морны Хараз! Это в её венах течёт кровь истинных королей!
Вспомнив чему тайком учил Изу брат, она со всей силы лягнула принца коленом в пах. Он тут же отскочил. С минуту на его лице было удивление и только потом, приложившись руками к больному месту, принц взвыл, сыпля на непокорную девку ругательства.
– Ах, ты дрянь! Я прикажу тебя казнить! – кричал он.
Сама испугавшись своего отчаянного поступка и грядущих последствий, Изабелла тряслась, как осиновый лист на ветру.
– Да лучше сдохнуть, чем ещё раз почувствовать на себе ваши руки! И ваш… ваш отвратительный поцелуй! – выкрикнула она в ответ и задрала нос. Ну, прям как её мать.
Из глотки принца вырвался сдавленный булькающий смешок. Девчонка выглядела забавно. Сама трясётся, заикается, что зуб на зуб не попадает, но продолжает огрызаться с тем, от кого зависит её жизнь.