Империя. Пандемия
Шрифт:
– Молодец. Ассистировала?
– Да. И кровь дала.
– Какую кровь?
– Свою. Мы переливание после ампутации делали. Иначе не вытянули бы.
– Сколько сдала?
– Четыреста пятьдесят.
– Быстро в ординаторскую. Ляг. Укутайся и чаю с сахаром выпей. Сейчас докурю, проверю.
Юркое создание быстро скрылось за дверью. Вот же одержимая. В ней самой то - едва ли три с половиной литра. В обморок ещё от анемии упадет или простынет. Хотя, молодая, степнячка и фронт прошла – выдержит.
А ведь мои молодцы.
Но, не успел мой окурок упасть в урну и балюстрады беседки, как меня окликнули. Ко мне спешил здешний главный телеграфист и ловелас поручик Сыщев.
– Вера Игнатьевна, как хорошо, что я Вас сразу нашел. Евгений Сергеевич Боткин звонил, срочно на консилиум к Государю Вас требуют. Он совсем плох. Сейчас машина будет.
Вот когда врачу покурить?
– Сейчас Владимиру Павловичу распоряжусь…
Но мой заместитель Арсеньев уже вышел из лазарета с чистым халатом и моим саквояжем.
– Постойте здесь господа. Проверю ординаторскую и через минуты три выйду. Как раз машина подъедет.
– Слушаюсь, ваше сиятельство.
– Слушаюсь, госпожа полковник.
«ГоспожА полковник»? Монтаньяр! И этот: вещи поднести, дверь открыть… Как же устаешь от этой автоматической деликатности! Впрочем, я давно с этим в смирении. Их уже не переделаешь. Всё, пора спешить, а то придется в Кремле спрашивать «дамскую» уборную. Ужас. Да и негоже больному ждать, тем более Государю.
Прим:
Аккагаз Дощанова – казашка, 25 лет, медсестра Первой мировой, студентка Императорского Московского Медицинского Института (в РеИ с 1917-22 училась в Томском и Ташкентском университете)
Владимир Павлович Арсеньев - (7 января 1887 – 4 августа 1979) – русский и советский врач, участник Первой мировой и Великой Отечественной войн. Заслуженный врач РСФСР. Окончил Военно-медицинскую академию в Санкт-Петербурге в 1912 году.
* * *
ТЕЛЕГРАФНОЕ АГЕНТСТВО РОССИИ И РОМЕИ (ТАРР). 7 октября 1918 года.
МОЛНИЯ!!!
МОСКВА. Сегодня в кремлёвской больнице состоялся расширенный консилиум о здоровье ГОСУДАРЯ. Лейб-медики Боткин, Павлов, Сперанский, профессора Аристовский, Гартох, Гедройц, приват-доценты Груздев, Лондон и Тарасевич выработали новую схему лечения. В настоящее время ГОСУДАРЮ проводится интенсивная терапия и обменное переливание крови. Положение стабилизировалось, жар спадает. Опробованная методика начинает применяться и для спасения прочих заболевших.
Все верные подданные молятся за скорейшее выздоровление ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА МИХАИЛА АЛЕКСАНДРОВИЧА. Десятки добровольцев из числа солдат и офицеров Лейб-Гвардии уже изъявили желание сдать свою кровь для переливания.
* * *
ИМПЕРИЯ
– Ваше Величество, мы делаем, что только возможно. Идет постоянное прямое переливание крови от доноров, и только это позволяет поддерживать в крови Государя хотя бы минимально возможный уровень кислорода. Но Его Величество очень и очень ослаблен. К тому же, метод нов, и мы все время сталкиваемся с трудностями. Нам не хватает доноров…
Маша вспыхнула:
– Не хватает доноров? В Кремле находится пара тысяч человек, включая молодых и здоровых военных! В конце концов есть больницы, есть люди на площади! Сотни людей хотят поделиться своей кровью с Государем!!!
Доктор Сперанский * печально кивнул:
– Я понимаю вас, Ваше Величество. Но не всякая группа крови подходит Государю для переливания, не всякий человек здоров, не всякого мы подпустим к Императору, ведь он и так очень слаб, и разве мы можем подвергать его смертельному риску? Я лучше сам лягу на переливание, чем подпущу непроверенного человека.
– Вот вы тогда и ложитесь!!!
Маша в ярости развернулась и стремительным шагом направилась к выходу…
Примечание:
* Николай Васильевич Сперанский – доктор медицины, лейб-медик, главный военно-медицинский инспектор, действительный тайный советник.
* * *
ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МОСКВА. КРЕМЛЬ. 8 октября 1918 года.
Что-то мягкое касается мокрого лба. Кто-то промакивает лоб, протирает соленые губы и мокрый подбородок. Как саднит горло. Как горит в груди. Воздух хрипло прорывается в легкие. Хрипло вырывается обратно. Хр-р… Хр-р…
Голоса. Да, голоса. Спросить.
Где…
Нет, губы не желают шевелиться.
Все силы надо.
Дрогнула штора век.
Круги и огненные сполохи.
Невыносимо красиво. Чудовищно.
Но, словно песка насыпали. Где мои глаза…
Господи Боже…
– Государыня!!! У Государя дрожат веки!!!
Вот что за идиот. Что ж ты так орешь… Надо запомнить на будущее. И…
Что, и? Что??? Все. Забыл. Мышь ушла. Улизнула. Вильнула хвостиком и улетела. Подманивай теперь опять… Сыр…
Какая-то возня и суета. Как хочется спать. Только одним глазком гляну и все.
Какой прекрасный сон. В хрустальном сиянии стоит Маша. И плачет от счастья. Почему ты плачешь, радость моя? И круги какие черные под глазами... Кто тебя обидел, малыш? Я с ним разберусь. Или с ними. Со всеми. С любыми. Кто только посмел тебя огорчить. Ты меня знаешь. Найду. Клянусь тебе. Они ответят за все. А потом сразу к тебе на Остров. Я так соскучился по теплу твоих волшебных губ, любимая. Только вот посплю немного…