Империя
Шрифт:
У меня даже в глотке пересохло.
— Значит, мой Изъян…
— Не называй его так больше. Это далеко не Изъян. Это твой психодух, который жил в тебе с самого детства. Все наземные маги получают его только с восемнадцати лет, а ты получил намного раньше. Значит, он должен быть крепче, чем у остальных. Намного крепче и сильнее.
Мы посмотрели друг на друга совсем иначе, нежели раньше.
Учитель на меня — с азартом и восторгом.
А я на него — с надеждой.
— Но прежде чем начинать учиться,
Галей кивнул.
— Значит, у тебя есть всего две недели, чтобы восстановить в себе устойчивую магию. Как только прибудем в Измаил, я обращусь к друзьям. Да, представь себе, они у меня ещё остались. И они помогут переправить партию маго-танов для твоей матери. А теперь сделай всё, чтобы отправиться в столицу раньше. Это значит — работай со своим психодухом. Жду тебя завтра утром в нашей школе.
Улыбка исчезла с его лица, и он добавил:
— И, учти, если ты ещё раз усадишь свой бледный зад на крышку моего мусорного короба, я тебя зарежу. Не обижайся.
Иллюзион исчез вокруг нас точно так же, как появился.
Он поделился на световые линии и иссяк в воздухе. Я и Галей всё так же стояли посреди улицы, только дождь стих, и светило солнце. Но это было не главное изменение.
Вокруг собралась целая толпа народу.
Похоже, деревенские жители ждали исхода не менее напряжённо, чем я сам. И когда они увидели, что Иллюзион исчез, а я всё ещё жив, и даже конечности на месте, лишь ранена рука — грянули аплодисменты.
Люди заулыбались, будто у них праздник.
Была здесь и Мидори, и даже вся бешеная семейка Мичи Хегевары.
Только Галею такое внимание не понравилось. Его лицо снова стало злым.
— А ну пошли отсюда!! — рявкнул он. — Нашли представление!
Никого не удивила его злость, поэтому ни один человек не двинулся с места.
Все ждали.
Галей вздохнул и уже спокойнее ответил:
— Да. Теперь этот опоссум — мой ученик. Довольны?
И снова все заулыбались и захлопали.
Учитель не стал больше ничего говорить и отправился в свою лачугу. Ко мне же со всех ног понеслись Мидори и Мичи.
— Да ты реально перец! — Мичи хлопнул меня по плечу. — Я уж собирался хоронить твои останки!
— А я знала, что всё получится, — заулыбалась Мидори. — Моё предсказание сбылось!
А ведь точно.
Совсем забыл про предсказание. Я быстро достал из кармана в рукаве листок с иероглифами и развернул.
— И что тут написано?
— Ты же вроде прочитал, — удивилась девушка.
— И ничего не понял. Мне бы попрактиковаться в ваших иероглифах.
Мичи выдернул листок у меня из рук и прочитал вслух:
— «Скоро судьба даст тебе шанс,
Мидори закатила глаза.
— Да какая разница, Мичи? Кирилл же не профукал свой шанс! Тогда в чём проблема?..
Маямото в деревне уже не было, но он оставил двух своих помощников.
Это были троюродные братья самого главы Торгового Дома, двое уже немолодых мужчин. Их звали Шин и Шо.
Они предложили мне остаться в доме старосты деревни, со всеми удобствами и услугами, но я предложил свой вариант.
— Поживу в доме семьи Хегевара. Там мне будет удобнее, да и до школы ближе добираться. Поэтому всё, что вы приготовили для меня в доме старосты, перенесите в дом Хегевары. И провианта побольше, ем я много. И батареек положите не меньше тысячи. И одежды я много ношу. Штук тридцать комплектов для начала сойдёт. Ну и тележку не забудьте, а лучше две.
— Тележку? — удивился Шин.
— Две? — опешил следом Шо. — Может, лучше прислать вам верхолёт? Но учтите, что он будет ограничен пространством деревни Ютака и её окрестностей.
— Сойдёт, — я кивнул, пряча ликование за равнодушной физиономией (о верхолёте я даже не мечтал!). — Но без тележек никакой учёбы не получится всё равно. Поэтому тележки должны быть обязательно.
Когда мать Мичи увидела, как в её маленький и совсем небогатый дом вносят всё, что я просил, она даже заплакала.
А когда следом вошли и две служанки-близняшки, то чуть не заплакал сам Мичи.
— Это помощницы для твоей матери, а не для тебя, — усмехнулся я, ткнув его локтем в бок.
— Мне порой тоже требуется женская помощь, — ухмыльнулся Мичи. — Особенно по утрам.
Дом Хегевары завалили всяким добром, но верхолёт обещали прислать только послезавтра.
Вечером, во время ужина, когда за столом собралась вся семья — мать и её семеро детей — мне опять пришлось увидеть, как плачет госпожа Хегевара. Она раскладывала еду по тарелкам, а по её щекам текли слёзы, но все делали вид, что не замечают этого.
— Спасибо, Оками-кин, — поблагодарила она меня, встав и поклонившись.
Потом то же самое сделали и её дети, в том числе, и Мичи.
— Ваши дети спасли меня от Жрецов, госпожа Хегевара, — ответил я. — И это малое, чем я могу вас отблагодарить.
Весь вечер за столом дети не сводили с меня глаз, особенно Шаман Ю, восьмилетний пацан-Жрец, и Юмико, девчонка с двумя бубликами волос на затылке. Они жевали рис и тушёное мясо, салаты, конфеты и пироги, а сами продолжали пялиться.
— А ты теперь всех чароитов убьёшь, да? — не выдержала Юмико.