Имперские войны: Цена Империи. Легион против Империи
Шрифт:
– Полагаешь, твои флибустьеры смогут топить боевые корабли? – скептически произнес Черепанов, который отлично помнил, как трудно им дался когда-то захват триремы на Черном море.
– А зачем нам корабли топить? – искренне удивился Коршунов. – Корабли нам и самим пригодятся!
– А тогда – как?
– Генка! Ты что? Здесь же – каботажное плавание. Воду надо брать регулярно. Пищу тоже. Ночью без острой необходимости не плавают. А все базы, все места «дозаправки» мне известны. Так что для захвата мне пираты ни к чему. Возьму их своим «спецназом» тепленькими, на
– Пока повременим, – покачал головой Черепанов. – Наша задача на настоящий момент – не перекрыть кислород, а заставить противника подрастратить собственный стратегический резерв. Чтоб на тот момент, когда мы с тобой решим их прижать, в италийских житницах остались только солома да голодные мыши. Вот тогда мы и из императорской клики и из Сената сможем веревки вить. Потому что Римом владеет тот, кто владеет римским хлебом. А нам с тобой спешить некуда. У нас над головой не капает и в животе не бурчит. Всё, брат! Ты как хочешь, а я – спать!
– Ага, спать… Делать мне больше нечего! – пробормотал Коршунов.
Но тоже отправился в спальню. За Настей. Этой ночью он намеревался сводить ее на шоу. Старина Евстафий, купчина, через которого Алексей реализовывал кое-какие незаконные трофеи, прикупил по случаю каких-то потрясающих египетских танцоров. И позвал друзей насладиться искусством.
– Я ходила к предсказателю, – Корнелия потерлась щекой и подбородок мужа. – Он сказал: скоро тебя ждет дальний поход.
– Вполне возможно… М-м-м…
Геннадию было хорошо. Он ласкал нежную спинку Коры и наслаждался свежим, возбуждающим запахом ее волос.
Мерные взмахи опахала, которое «приводил в действие» глухонемой раб, дарили приятную прохладу.
– Он сказал: будет долгий поход, который закончится там, где у наших богов не власти.
– И что ты думаешь по этому поводу? – рассеянно поинтересовался Черепанов, которому откровения предсказателей были по барабану. Нормальный способ отъема денег у населения. Особенно – у доверчивых и мнительных дам.
– Оракул…
– К воронам оракула! – Геннадий попытался куснуть мягкое ушко, но промахнулся и цапнул камешек серьги. – Что ты сама об этом думаешь?
– Ты хочешь покинуть империю, да?
– Да вроде бы пока не собираюсь, – осторожно заметил Черепанов. – Мне и здесь неплохо. Или – тебе плохо? Только честно!
Корнелия приподнялась на ложе, лунный отблеск блеснул в огромных глазах, взмах опахала шевельнул светлые локоны…
– Я очень скучаю по Риму, муж мой! Поклянись мне, поклянись мне сейчас – если ты захочешь покинуть империю, ты подаришь мне последнее свидание с Римом!
Столько боли, столько страсти было в голосе Коры, что у Геннадия сердце защемило от сострадания. И не стало опытного воина, стратега и политика. Остался лишь мужчина, который ни в чем не мог (да и не хотел) отказать любимой
– Клянусь! – не раздумывая ответил Черепанов. – Ты увидишь Рим! Я обещаю тебе, родная!
Депеша из Рима пришла вскоре после новостей из Персии. Депеша отнюдь не грозная. Никаких «давай деньги, а то уволим». Марк Антоний Гордиан Пий, Принцепс, Август и прочая, прочая… приглашал наместника Сирии в гости. Вернее, домой. В Рим. Для доклада и воздаяния по заслугами.
Формат письма был уважительный, но достаточно твердый. Типа «обсуждению не подлежит».
Однако, по мнению Черепанова, обсудить – следовало.
Сначала – с женой.
Совещания не получилось. При слове «Рим» Корнелия засияла и заявила, что «приглашение» следует принять. Соскучилась, бедняжка!
Тогда к обсуждению был «подтянут» Коршунов.
Алексей тоже был «за». Только внес коррективу. В качестве представителя наместника в Рим отправится он сам. Мол, неотложные дела и угроза нападения персов не позволяют Геннадию Павлу… Ну и так далее.
А если дело пойдет как-то не так, что Черепанов изыщет возможности надавить на Августа…
Это вариант тоже был отвергнут наместником.
– Ты лучше хлебным импортом занимайся, – буркнул Геннадий. – Успеешь еще попутешествовать.
Алексей проглотил обиду. Генка как всегда очень точно определил побудительные мотивы его «самоотверженности».
– Значит, ты решил драться? – спросил Коршунов.
– Скорее да, чем нет, – ответил Черепанов. – Не нравится мне это «приглашение». Нутром чую – подстава. Пока план такой: никуда не едем, ждем развития событий. Будут настаивать или угрожать – твои «пираты» полностью перекроют зерновой поток. Рановато, конечно. Нам бы их еще годик на голодном пайке подержать. Вот тогда бы римская чернь не запищала, а завопила. Но выбора нет.
– Значит, морского префекта будем «убирать»? – поинтересовался Коршунов.
– Возможно. Но я все-таки попытаюсь попробовать с нашим адмиралом договориться. Съезжу в Тир, он сейчас там, прозондирую почву. Адмирал – мужик крайне честолюбивый. Сейчас он держится Рима, но там им настолько недовольны, что вполне могут отправить в отставку. На что я и намекну аккуратно. Мол, слыхал от верных людей… И пару имен присовокуплю.
– А что ему можешь предложить ты? – поинтересовался Коршунов. – Жизнь в провинции и командование нашим жалким флотом?
– Это сейчас он – жалкий, – усмехнулся Геннадий. – А если вложить немного денег и поговорить с другими восточными «адмиралами», очень неплохой союз может нарисоваться. Ибо… – Тут Черепанов устремил в потолочный плафон короткий толстый палец: – … Плох тот адмирал, который не мечтает стать главнокомандующим! Кстати, это относится ко всем провинциальным лидерам.
– Генка, ты о чем? – несколько удивился Коршунов. – Сепаратизм – не твой стиль! Опять-таки об Ардашире не забывай. Как только он покончит с мятежниками, сразу сюда заявится. И без поддержки Рима скушает нас за милую душу. Или ты думаешь, что другие наместники самочинно отдадут тебе свои легионы?