Имперские войны: Цена Империи. Легион против Империи
Шрифт:
– Я думаю, – спокойно произнес Черепанов, – что договариваться с Римом нужно. Но договариваться, когда козыри на руках у тебя, а не у партнера, намного удобнее. В Палатине хотят регулярных поставок зерна? Я им эти поставки гарантирую. Я, а не наш адмирал. Если Рим согласится, будет им хлеб. Нет – разрабатываем план «Б». В этом варианте лояльный нам адмирал становится главнокомандующим средиземноморским флотом. В потенциале. Но в любом случае адмирал идет под меня. Или очень скоро перестанет быть адмиралом. Либо Рим его отстранит, либо – несчастный случай. Церемониться
– Что-то, брат, я сомневаюсь, что Рим пойдет на твои условия, – задумчиво произнес Коршунов. – Как-то это не в императорском стиле – договариваться с подданными…
Черепанов пожал плечами:
– А по-моему, шанс есть. Во-первых, там сейчас не юный Гордиан рулит, а его мамаша со своей сворой. А во-вторых, я уже доказал, что со мной договариваться можно. А хлеб египетский им во как нужен. Оголодает чернь – разорвет всех к чертовой матери! Так что, друг мой Лёха, если у тебя нет прямых возражений, то будем действовать по такой схеме.
– Прямых нет, – покачал головой Коршунов. – Исключительно косвенные.
– Тогда решено, – резюмировал Геннадий. – Завтра я еду в Тир. Потрогаю за сокровенные части нашего адмирала.
– Езжай, – согласился Коршунов. – Дать тебе моих спецназовцев в сопровождение?
– Зачем? У меня свои есть. Возьму с собой когорту Луция Ингенса. Достаточно?
– Вполне.
– Тогда предлагаю выпить за успех! Коре на днях пару амфор девятилетнего альбанского прислали… Песня, а не вино!
– Тогда споем! – одобрил Коршунов. – И закусить чего-нибудь, а то я с утра – не жрамши.
– Тушеный фламинго, – сообщил Черепанов. – И мурена. Но они – в процессе. А пока могу предложить сифуд: лангусты, устрицы и прочее. И паштет из печенки гусыни, выкормленной отборными орехами.
– Пусть несут, – одобрил Коршунов. – И вели моих драбантов [174] покормить. Они уже час в твоей прихожей маются.
– Да ну! – махнул рукой Черепанов. – Ты своего гепида недооцениваешь! Спорим на десятку, он уже мою кухню проинспектировал?
– Спорим, – принял Коршунов.
174
Драбант – телохранитель (нем.)
И проиграл десять сестерциев.
Но жизнь – штука текучая. И конкретная. В смысле корректив. Друзья обсуждали прикидывали, какой из вариантов выбрать, а Судьба уже бросила в нужную чашу весов увесистую гирьку.
Глава двадцать вторая
Тир. Чума
– Ну-ка стой! – скомандовал Черепанов.
Трудно сказать, чем его привлек лежащий на ступенях храма человек. Интуиция, должно быть…
Геннадий подъехал поближе… Голый, даже без набедреной повязки, обожженный солнцем мужчина. На предплечье – татуировка. Что-то типа русалки… На спине – еще одна: мужик с трезубцем. Нептун, надо полагать.
Но не нищий. По крайней мере, не совсем
М-да. И запашок. Похоже, у бедолаги проблемы со сфинктерами… Что же тут… Черепанов присмотрелся… И вздрогнул. И невольно подал коня в сторону. Мать твою… Лимфатические узлы мужчины вздулись и почернели.
– Переверни его, – велел кентурион Луций Ингенс одному из легионеров, заметив интерес наместника.
– Не трогать! – рявкнул Черепанов так, что легионер застал на месте. – Чей это храм?
– Асклепия, – ответил кто-то из свиты наместника.
– Жреца позовите!
Приказ был выполнен. Служителя бога-целителя доставили вмиг.
– Кто это и откуда он взялся? – спросил Черепанов, указывая на больного.
– Моряк какой-то, – жрец явно был смущен вниманием самого наместника провинции. – Вроде бы. Вчера пришел. Дал денег, чтобы его оставили на ночь в храме… Но, видать, не снизошел к нему бог. Да он, кажись, всё. Помер.
– Почему голый?
– Так обосрался весь. Вот и раздели.
– Кто раздевал? Ты?
– Нет. Служки… – Жрец совсем смутился.
– Ты сам – целитель? – спросил Черепанов.
Жрец покачал головой.
– Я тут… дарами занимаюсь.
– Значит, так, – сказал Геннадий. – Найди целителя. Пусть посмотрит на этого… беднягу. И его – не трогать. Одежду, что с него сняли – сжечь. Тех, что к нему прикасался… Изолировать! – подумал немного и добавил понятное объяснение: – На этом человеке – порча. Кто до него дотронется, умрет в муках. Ингенс! Выяснить, откуда взялся этот… больной. И есть ли другие… С такими же признаками, как у этого. К таким не прикасаться! Ясно?
– Да, принцепс! – четко ответил Луций Ингенс. И добавил потише: – Мы ж не глухие, слышали, что ты сказал.
– И к тому, что я сказал, добавлю: местной еды не есть! Только то, что с собой взяли! Воды местной тоже не пить! Сразу после того, как я переговорю с префектом, мы уезжаем. Так что у тебя на выяснение – час! И будь осторожен! Все будьте осторожны! – Геннадий повысил голос так, чтобы его слышала когорта. – Порча может быть на всем! На земле, на деревьях! Возможно, этот город проклят. И я не хочу, чтобы это проклятье перешло на вас. И на другие мои города!
– Господин… – это подал голос жрец. Речь Черепанова настолько его перепугала, что один страх переборол другой. – Ты говоришь об эпидемии?
– Что? – Черепанов удивился. – Эпидемия? Откуда ты знаешь это слово?
– Я не лекарь. Но я ведь служу Асклепию! – с достоинством произнес жрец.
– Тогда служи как следует! – рявкнул Черепанов. – Поехали!
Совсем не таким должен был быть разговор Черепанова с патрицием-«адмиралом». Но увиденное полчаса назад мгновенно отменило все предыдущие планы. Чума! От этой болезни нет спасения. Черепанов помнил: от чумы вымирали целые города. Она не делала разницы между королями и нищими – забирала всех. При здешнем уровне медицины – никаких шансов. Единственный выход – бежать. И бежать быстро! И молиться всем доступным богам, чтобы не унести заразу с собой.