Имперский Грааль
Шрифт:
– …в частности, заставить находящегося внутри человека его дать нужные показания или убить, выдав случившееся за несчастный случай.
– Теоретически – да, практически это не есть наша цель. Нам необходимо обеспечить безопасность ни в чем не повинных граждан колонии. Это никак невозможно, если мы отпустим подозреваемую за недостаточностью улик. Староста, вы должны принять это решение.
– Какое бы решение вы ни приняли, – сказал Норм, – и безотносительно любой вины, я не позволю засунуть мадемуазель Люссак в эту вашу «железную деву».
– Чиф,
– Есть вещи, которые делать нельзя. Это я устроил мадемуазель Люссак в ассистентки к госпоже Монти. Это мое дело – доказать ее невиновность и понести вместе с ней наказание, если я не прав. Первое, разумеется, предпочтительнее. Физическая пытка применена не будет. Я так сказал, и вам придется с этим считаться.
– Кем вы себя возомнили, мачо?
– Я – человек, под чьим командованием находится пятая часть колонии Авалона. Самая организованная и мобильная часть, способная в пять минут получить на руки оружие.
– Вы нам хунтой угрожаете?
– Ее фамилия Люссак, а вы отвечаете за безопасность колонии.
– Я имею право уволить вас одним словом.
– Попробуйте, но будете не первый. В таком случае я стану защищать мадемуазель Люссак из личных побуждений, будучи уже не связан обязательствами перед колонией. Выбирайте, что вам нравится больше.
– Он может, – пискнул Брюс. – Я видел.
– Меня, – сказал Рубен, – тоже посчитайте.
– Хорошо, – начал Ставрос, со сдержанным негодованием глядя на группу протеста, которая тут образовалась неожиданно для него. Как, впрочем, и для себя. – Что вы предлагаете по обсуждаемому вопросу. Чиф Норм?
– Мадемуазель, вы доверяете мне в этом деле? – спросил тот у Мари Люссак.
– Всецело. – Она посмотрела на него снизу вверх.
– Это хорошо. Согласитесь ли вы провести некоторое время в изоляции, под замком, в целях вашей же безопасности?
– Смотря в чьих руках будет ключ.
– Логично. Я, Р. Эстергази и Брюс будем вас охранять по очереди. Не для того, чтобы вы не вышли, а чтобы к вам никто не вошел. Вас устроит?
– Разумеется, – фыркнул Бротиган. – Особенно Р. Эстергази…
Удар – и он рухнул навзничь.
– Никто, кроме клона, не позаботится о чести клона, – с насквозь лживым сожалением сопроводил его Рубен, стряхивая кисть.
Комичность ситуации состояла в том, что из всех присутствующих один только Бротиган и был вооружен и именно он, оглушенный, барахтался сейчас среди пластиковых стульев. Вот вам и решимость Добра, и его праведные силы.
– Только попробуй, – предупредил его Норм на всякий случай.
– Биоробот… – выдохнула госпожа психолог, – поднял руку на человека… и ему это так сойдет? Да вы что, сговорились все – крушить основы?…
– Я был знаком со многими биороботами, которым приходилось по долгу службы поднимать на человека
Вот-вот, а не знаешь, спроси меня – как.
Провожать Мари Люссак в место заключения пришлось буквально продираясь сквозь толпу. Норм и Рубен заняли выигрышные – и почетные! – места справа и слева от подопечной, а Брюс тащился следом как привязанный. Мари не оглядывалась, и он терзался.
Я ее предал.
Я должен был сказать, как Норм, и Бротигану засветить – как Руб. Нет, главное не это. Я… я усомнился там, где они – нет, я промолчал там, где старшие мгновенно приняли решение. Но это было мое собачье дело!
Почему?!
Силы небесные, да я с самого начала знал, что наш брак – договорной, что она меня использовала, ну, я надеялся, наверное, что это может измениться и что-то вспыхнет там, яркое и светлое, но ведь я не идиот. Я не люблю Мари Люссак, она не любит меня, но из этого не следует, что я не протяну руки, когда ее станут топить.
Дело в том, что я думал, будто она слабая, зависит от меня и одна пропадет. Вот меня и перло, как жабу на пруду. А она оказалась сильная. Много сильнее и значительнее меня. И не только меня, к слову. Это я до конца еще не понял, какая она. Даже если и вправду шпионит для своих 30 и на тех инфочипах не сенсационные материалы для ее книги, а копии наших архивов – а где, кстати, пролегает граница меж тем и этим? А я бы так смог? Ведь она тут одна-одинешенька, сиротка в дремучем лесу, среди волков, готовых чуть что на молекулы ее разобрать максимально болезненным способом. Ни папе не позвонишь, ни в головной офис. А она их еще и по носам щелкала. И палила свечу с обоих концов.
Разве можно допустить, чтобы женщина?…
Дело не в том, что она большая, а в том, что ты – мелкий. Самый мелкий из всех, кто там был сегодня, что и продемонстрировал с успехом. Как вести себя, если она – больше?
Да какая уж тут любовь!
Местом одиночного заключения для Мари Люссак выбрали их с Брюсом комнату в семейном общежитии. Пока дотуда шли, Норм вызвал по комму командиров отделений и распорядился. Тирод уже ждал его на пороге с большой коробкой, куда собрал весь скандальный частный архив «семьи Эстергази».
– Чиф, куда это?
– Отнесите ко мне и оставайтесь при нем неотлучно или поставьте человека. Неотлучно – ключевое слово. Ничто не должно быть изъято или заменено без моего ведома.
– Я могу входить?
Норм мельком оглядел внутренность помещения: убогая продолговатая клетушка с двумя койками, раздвинутыми по противоположным стенам, дверь в санузел справа, при взгляде из коридора не видна. Несколькими касаниями перепрограммировал замок, чтобы тот отпирался только снаружи.
– Да, пожалуйста.