Имперский престол
Шрифт:
— Год можно у московитов не просить оружие и порох, — констатировал Сагайдачный.
— Лучше просить, коли дают. Впрок запосемся, того и гляди на следующий год сможет больше людей повести, — говорил чуть повеселевший Барабаш.
Перечисление награбленного, чаще всего улучшает настроение.
*…………*…………*
Кафа
20 октября
Выход в набег донских казаков задерживался. Не успевали наклепать стругов, кочей, ну и, по примеру запорожцев, чаек. Более пятнадцати тысяч казаков были собраны под командованием Ивана Исаевича Болотникова.
Разношерстное войско получалось, сложно управляемое. Потому Болотников жесткой рукой стал наводить порядок. И вот на это так же уходило время. Потому был риск и вовсе не успеть осуществить набег в этом году.
Однако, понимая, что больше ждать нельзя, иначе воля государя не будет исполнена, Болотников отдал приказ на выдвижение. И огромная лента из разных кораблей стала спускаться по Дону в Черное море.
Новые проблемы обнаружились сразу. Тохтамыш в последний момент отказал в проходе через его земли остатков ногайской конницы, которую так же планировалось привлечь к походу, чтобы те подошли к Кафе с суши. Хан возмутился тому факту, что его никто заранее не предупреждал о такой необходимости. Но как же предупреждать, если все старались сделать в тайне?
Но не столько крымский хан воспротивился переходу союзных русским войск, сколько сложились обстоятельства у самого хана. Дело в том, что именно вокруг Кафы сконцентрировали свои силы остатки тех беев, которые уже проиграли Тохтамышу в междоусобной войне в Крыму. Татары, более смотрящие не на Москву, а всматривающиеся в сторону Истамбула-Константинополя, группировались возле Кафы, где был большой турецкий гарнизон.
Эта крепость более остальных пополнилась османскими воинами. И теперь турки не дают Тохтамышу окончательно разбить несогласных с его правлением беев.
Тут бы ударить одновременно, чтобы и Тохтамыш привел свое войско под стены Кафы, но нет. Крымский хан, пусть и выполнял все взятые на себя обязательства перед Москвой и даже освобождал желающих уйти в Россию рабов, но объявлять войну султану не хотел, да и в татарском обществе такая война могла вызвать новый виток восстаний [были свидетельства, может, чуть позднего времени, что далеко не все невольники в Крыму стремились освободиться, уживаясь в татарском обществе, да и сами татары нередко освобождали рабов, «за выслугу»].
Исходя из всего, поход Болотникова превращался в авантюру. Иван Исаевич понимал, что если он откажется от набега, то государь его поймет. Вот только не поймут казаки. Сильно взбаламутилось донское общество подготовкой к набегу, не простят Болотникову то, что поход тот не состоялся и казаки не получили никакой награды. Так что атаман находился в цепях обстоятельств.
Обнаружились и иные сложности. Донские казаки не имели большого опыта таких набегов, как и управления лодками. Еще не вышли из Дона, а уже в были потеряны четыре корабля, столкнувшиеся между собой, или севшие на мель так, что и вытянуть не получалось.
Но вот она Кафа. Некогда город, который своими размерами превышал Константинополь. Нет, не византийский в период расцвета империи, до таких масштабов Кафа никогда не разрасталась,
После османы взяли причерноморский город и там образовался большой невольничий рынок. Вот только Кафа в это время была блеклой тенью себя в прошлом.
Крепость города была еще генуэзской, прямоугольной, с шестью башнями, стеной в шесть-семь метров в высоту, рвом, валом. А защищали город более трех тысяч воинов. Это много, даже очень. Обычный гарнизон Кафы ранее был не больше пятисот защитников.
Так что Болотников крепко думал, что ему делать.
Первая попытка высадиться рядом с городом оказалась неудачной. Османы увидели, что казаки идут к берегу в двух верстах и отправили свою конницу туда, а следом и янычар. Да, в крепости были янычары, более тысячи. Увидев это, благо зрительная труба помогала рассмотреть нужное, атаман приказал вновь садиться в лодки и отчаливать от скалистого берега. Был бы удобный выход к морю, без обрывов, то можно еще думать о десанте, а так, сложно придется и многие полегли бы.
После была имитация десанта в другом месте и туда выдвинулись крымские татары мятежных беев. Вот и терялся Болотников, как именно поступить, но мыслей о том, чтобы отправиться не солоно хлебавши, не возникало.
— Что мыслите, казаки? — спросил Болотников, который был вынужден созвать Военный Совет.
Эта нужда совещаться была вызвана тем, что Иван Исаевич склонялся к весьма авантюрной идее, как брать на приступ крепость с моря. И такое решение должно быть принято не только им, иначе, в случае поражения, не только закончится военная карьера Болотникова, но он может и быть казнен царем. И атаман понимал, что проиграй он эту битву и слова не скажет государю в свое оправдание, так как будет сам считать себя преступником.
— Я так думаю, что нам стоит растягивать и дразнить турку, — говорил атаман Карела, заместитель Болотникова.
Обычно оба атамана, где головой Иван Исаевич, думали в одном направлении, но нынче их мнения разнились. Карела не видел возможности для осуществления задумки Болотника.
— И что сие даст? — спрашивал капитан стрельцов Никифоров, представлявший при Болотникове государево войско, по сути, следивший за деятельностью казаков. — Ежели мы так, растягивая истощали, да выматывали турку, то да, разумно. Но мы же сами устанем, будем бегать только туда-сюда до зимы. А тут не так тепло, замерзнем на радость врага.
— Тогда что? — недовольно спросил Карела.
— Я за то, чтобы сделать, как предлагает атаман, — сообщил Никифоров.
Иван Исаевич с благодарностью в глазах посмотрел на капитана.
— Это можно, — разгладив бороду начал высказываться самый старший среди собравшихся на Совете, уважаемый казак Гаврила Ступак. — Построить такое можно, да и пушки установить. Македонский Искандер, был такой атаман славный, брал город вот так, как и наш атаман предлагает. Сноровка тут нужна.
Все недоуменно посмотрели на старика. Нет, собравшиеся знали, что Гаврила Никитич мудрый человек, он даже что-то похожее на школу в своей станице организовал. Но все же знания про Искандера Македонского… Или выдумал такого атамана старый, с него станется?