Имя моей души
Шрифт:
В голове хаотично метались мысли. Она уже несколько раз была свидетелем таких историй, никто в них не разбирался. Правда никого не интересовала. Она развернулась и кинулась к палаткам, где расположилось семейство Ма’. Младшие уже бежали ей навстречу, все были встревожены.
– Во имя Анкалиме, неужели ты магичка!? – с ужасом воскликнула матушка семейства Ма’.
– Это не я.
Матушка Ма’ глубоко задумалась и с горечью в голосе сказала:
– Я верю тебе, но не знаю что делать. У нас есть пару часов, как они оформят все документы, вся площадь видела тебя.
– Я не поеду в Белый храм, – сухо объявила она.
– Будто тебя будут спрашивать, – вздохнула матушка Ма’.
Однажды они были свидетелем, как жену портного забирали в Белый храм. В чем именно заключалась её магия, и кто донес было неизвестно, но она кричала и сопротивлялась, клялась, что не обладает и крупицей магии, но процесс было не остановить. Так решались вопросы в Белом королевстве – пять свидетелей выносили тебе вердикт. А её видела вся площадь…
– Да и бежать не куда, – продолжала сокрушаться матушка Ма’. – В земли другого господина? Без бумаг от графа Ла’Фера тебя там не примут ни в одной из деревень. Да и догонят…
– Эльфийски лес, – предположила она. – Они не будут преследовать меня в Эльфийском лесу?
Матушка Ма’ удивленно и испуганно взглянула на неё:
– Там же эльфы…
– Да кто их видел? Мы живем в одном дне пути от леса, и никто никогда их не видел, – в её голосе появлялась решимость. – Пересеку лес и в Империю.
– Во вражескую страну?
– Везде есть хорошие люди, – самонадеянно заявила За’Ар.
Через какое-то время матушка Ма’ приняла решение.
– Распрягайте Майри, – велела она своим детям и добавила, обращаясь к ней: – Поезжай домой, собери вещи и беги. Майри вернётся домой сам, он найдёт дорогу.
Так она и сделала. Жаль, что не удалось попрощаться с отцом, но она оставила ему записку. Эльфийский лес находился там, где садилось солнце, и уже к вечеру следующего дня оказалась на его окраине. Чёткой полосой разделялись красно-коричневые земли Белого королевства и зелёный лиственный лес. Она хлопнула Майри по крупу и вошла в лес.
Всё было прекрасно. За исключением нескольких вещей. Вы когда-нибудь спали одни в лесу, когда ни зги не видно на расстоянии руки? Вот и она не спала. Мелодичные трели певчих пташек, что радовали её слух днём, стихли. Вместо них на сцену вышли одиночные выступления. Кто гудел, вопел, кашлял, шуршал, жужжал, шелестел листвой и тревогой в темноте. Было ощущение того, что вокруг полно лесных жителей. Она куталась в одеяла и тряслась от страха.
Не учла и того, что не разбирается в направлении и понятия не имеет куда идёт. Она заблудилась окончательно и бесповоротно, ещё к концу первого дня. Остро встал вопрос о том, как искать пропитание. Её запасы на четвертый день пути подходили к концу, и она не знала, какие из виденных ягод были съедобными. Сейчас сидя около большого лиственного дерева, она пыталась припомнить, сколько дней человек способен прожить без еды. Но мы немного отвлеклись, придётся повториться.
факелами падали на землю. Лишь запах палёной шерсти коснулся её носа, со сторон стали доносится поражённые восклицания «Магичка!»
Вторая волна страха настигла её. Быть «магичкой» без благословения принцессы, являющейся живым воплощением богини Анкалиме, это подписать себе ссылку в Белый храм. Её не спасут даже ходившие сплетни о том, что она незаконнорождённая дочь дворянки, подогреваемые её внешним видом. В отличие от большинства простых жителей Белого королевства ее кожа была менее загорелой, волосы что хоть и были темными, но не черными, а цвет ее радужки имел свойство менять свой оттенок в зависимости от освещения, трудно было определить зеленые они или голубые. Она считала полной глупостью причислять к дворянству любого у кого не черные волосы или карие глаза. Спрашивала у отца, но он всё отрицал.
В голове хаотично метались мысли. Она уже несколько раз была свидетелем таких историй, никто в них не разбирался. Правда никого не интересовала. Она развернулась и кинулась к палаткам, где расположилось семейство Ма’. Младшие уже бежали ей навстречу, все были встревожены.
– Во имя Анкалиме, неужели ты магичка!? – с ужасом воскликнула матушка семейства Ма’.
– Это не я.
Матушка Ма’ глубоко задумалась и с горечью в голосе сказала:
– Я верю тебе, но не знаю что делать. У нас есть пару часов, как они оформят все документы, вся площадь видела тебя.
– Я не поеду в Белый храм, – сухо объявила она.
– Будто тебя будут спрашивать, – вздохнула матушка Ма’.
Однажды они были свидетелем, как жену портного забирали в Белый храм. В чем именно заключалась её магия, и кто донес было неизвестно, но она кричала и сопротивлялась, клялась, что не обладает и крупицей магии, но процесс было не остановить. Так решались вопросы в Белом королевстве – пять свидетелей выносили тебе вердикт. А её видела вся площадь…
– Да и бежать не куда, – продолжала сокрушаться матушка Ма’. – В земли другого господина? Без бумаг от графа Ла’Фера тебя там не примут ни в одной из деревень. Да и догонят…
– Эльфийски лес, – предположила она. – Они не будут преследовать меня в Эльфийском лесу?
Матушка Ма’ удивленно и испуганно взглянула на неё:
– Там же эльфы…
– Да кто их видел? Мы живем в одном дне пути от леса, и никто никогда их не видел, – в её голосе появлялась решимость. – Пересеку лес и в Империю.
– Во вражескую страну?
– Везде есть хорошие люди, – самонадеянно заявила За’Ар.
Через какое-то время матушка Ма’ приняла решение.
– Распрягайте Майри, – велела она своим детям и добавила, обращаясь к ней: – Поезжай домой, собери вещи и беги. Майри вернётся домой сам, он найдёт дорогу.
Так она и сделала. Жаль, что не удалось попрощаться с отцом, но она оставила ему записку. Эльфийский лес находился там, где садилось солнце, и уже к вечеру следующего дня оказалась на его окраине. Чёткой полосой разделялись красно-коричневые земли Белого королевства и зелёный лиственный лес. Она хлопнула Майри по крупу и вошла в лес.
Всё было прекрасно. За исключением нескольких вещей. Вы когда-нибудь спали одни в лесу, когда ни зги не видно на расстоянии руки? Вот и она не спала. Мелодичные трели певчих пташек, что радовали её слух днём, стихли. Вместо них на сцену вышли одиночные выступления. Кто гудел, вопел, кашлял, шуршал, жужжал, шелестел листвой и тревогой в темноте. Было ощущение того, что вокруг полно лесных жителей. Она куталась в одеяла и тряслась от страха.