Имя ветра

Ротфусс Патрик

Я попытался не выдать своего разочарования.

— Тебе не стоило беспокоиться, — сказал я. — Но все равно спасибо.

— Я спрашивал не только для тебя, — признался Деоч. — Я и сам ею интересуюсь.

— Правда? — спросил я как можно нейтральнее.

— Не смотри на меня так. Это не соперничество. — Он криво улыбнулся. — Во всяком случае, теперь. Я, может, и не из вас, университетских, но тоже не лыком шит. И соображу не совать руку в тот же огонь.

Я попытался снова взять себя в руки, изрядно

озадаченный: обычно я не позволял своим чувствам разгуливать по лицу так явно.

— Так вы с Денной…

— Станчион все еще меня подкалывает, что я бегал за девчонкой вполовину младше себя. — Деоч сконфуженно пожал широченными плечами. — Но все равно она меня интересует. Правда, теперь она мне уже больше как младшая сестренка.

— А ты давно ее знаешь? — с любопытством спросил я.

— Вот уж не сказал бы, что знаю, парень. Но встретил я ее где-то около двух лет назад. А может, и год с небольшим… — Деоч пробежался обеими руками по светлым волосам, выгнулся и смачно потянулся, так что мышцы заиграли под рубашкой. Потом он расслабился со вздохом, подобным взрыву, и посмотрел на пустой дворик. — Пойдем, дашь старику повод присесть и выпить? — Он мотнул головой в направлении бара.

Я посмотрел на Деоча: высокий, мускулистый, загорелый.

— Старику? Да у тебя еще все волосы и зубы на месте, разве нет? Тебе сколько, тридцать?

— Ничто так не помогает мужчине чувствовать себя стариком, как юная дева. — Он положил руку мне на плечо. — Пойдем, выпей со мной — Мы подошли к длинной стойке из красного дерева, и он пробормотал, глядя на бутылки: — Пиво память притупляет, бренд ее палит огнем, а коль сердце зарыдает, поливай его вином. — Он помолчал и повернулся ко мне, нахмурив лоб. — Не могу вспомнить дальше. А ты помнишь?

— Никогда не слышал подобного, — сознался я. — Но Теккам сообщает, что из всех спиртных напитков только вино подходит для воспоминаний. Он говорит, хорошее вино приносит чистоту и сосредоточенность, а еще придает воспоминаниям успокаивающую окраску.

— Это верно, — сказал Деоч, разглядывая ячейки за стойкой. Потом он достал бутылку и поднес ее к свету. — Рассмотрим-ка ее в розовом свете. — Он захватил два бокала и повел меня в отдельный кабинет в дальнем углу зала.

— Значит, ты знаком с Денной уже некоторое время, — подсказал я, когда он налил нам по бокалу бледно-розового вина.

Деоч откинулся назад и привалился к стене.

— Более или менее. Скорее менее, чем более.

— А какой она была тогда?

Деоч посвятил вопросу куда больше размышлений, чем я ожидал. Несколько долгих минут он молча прихлебывал вино, вынашивая ответ.

— Да такой же, — наконец сказал он. — Конечно, она была моложе, но не могу сказать, что сейчас она выглядит хоть сколько-нибудь старше. Она всегда поражала меня тем, что выглядит старше,

чем на самом деле. — Он нахмурился: — Не старше, на самом деле, а…

— Взрослее? — предположил я.

Он потряс головой:

— Нет. Не знаю правильного слова для этого. Это как будто смотришь на огромный дуб. Ты отмечаешь его не потому, что он старше соседних деревьев, и не потому, что выше. В нем просто есть что-то, чего нет в более молодых деревцах, — сложность, цельность, значительность. — Деоч нахмурился в раздражении. — Проклятье, это худшее сравнение, какое у меня выходило.

Улыбка расплылась по моему лицу.

— Приятно видеть, что я не единственный, у кого проблемы с тем, чтобы описать ее словами.

— Да уж, не очень-то она годится для описаний, — согласился Деоч и залпом допил свое вино. Потом поднял бутылку и постучал горлышком по моему бокалу. Я опустошил его, и он снова налил.

Деоч продолжал:

— Она и тогда была такая же неугомонная, дикая и сумасбродная. И так же зацепляла глаз и заставляла замирать сердце. — Он снова пожал плечами. — Короче, такая же была. Чудесный голос, легкий шаг, острый язычок, восхищение мужчин и брань женщин примерно в равных количествах.

— Брань? — переспросил я.

Деоч посмотрел на меня так, словно не понял, о чем я спрашиваю.

— Женщины ненавидят Денну, — просто сказал он, словно повторял то, что мы оба давно знаем.

— Ненавидят? — Эта мысль обескуражила меня. — Почему?

Деоч посмотрел на меня недоверчиво, потом расхохотался.

— О боже, да ты что, и правда ничего не знаешь о женщинах?

При обычных обстоятельствах я бы ощетинился на такой комментарий, но в словах Деоча слышалось только добродушие.

— Подумай сам. Она красива, очаровательна. Мужчины толпятся вокруг нее, как олени во время гона. — Он сделал легкомысленный жест. — Женщины просто обязаны ее ненавидеть.

Я припомнил, как Сим сказал не больше оборота назад о самом Деоче: «Он снова умудрился закадрить самую красивую девушку в заведении. Этого достаточно, чтобы возненавидеть человека».

— Мне всегда казалось, что она совсем одинока, — осмелился сказать я. — Может быть, поэтому?

Деоч мрачно кивнул.

— В этом есть правда. Я никогда не видел ее в компании с другими женщинами, она пользуется у мужчин почти таким же успехом, как… — Он помолчал, подбирая слова для сравнения. — Как… Вот проклятье! — Он сердито засопел.

— Ну, сам знаешь, что говорят: «Найти правильную аналогию так же трудно, как…» — Я изобразил задумчивость. — Как… — И неопределенно махнул рукой.

Деоч рассмеялся и налил еще вина. Я начал расслабляться: такое товарищество изредка появляется между мужчинами, которые сражались с одними и теми же врагами и знавали одних и тех же женщин.