In vinas veritas
Шрифт:
Как бы мы не старались успеть прибыть заблаговременно, но парковка, ланч, переход ко дворцу заняли изрядное время — мы расположились достаточно далеко от главной сцены, но дискомфорта от этого не ощущали. На ближайшем гигантском экране прекрасно было видно все, что разворачивалось в сей момент на подиуме, с двух сторон ограниченном фигурами какого-то единорога и, похожего на плюшевую игрушку, льва. В центре сцены прямо-таки бросалась в глаза барабанная установка со скромной надписью «Queen». То ли, как напоминание о королеве, то ли, как дань памяти легендарному коллективу. Гитарное соло Брайана Мэя на крыше самого дворца мы не видели, слышали только его великолепные гитарные переливы. Мы все сходу окунулись в атмосферу праздника: закричали и заулюлюкали, покивали головами соседям справа и слева, разговаривая чуть ли не на немецком: «Даз ист фантастиш!»
Было хорошо и даже несколько беззаботно.
— Слушай, Стюарт, скажи мне одну вещь, — обратился я к растекшемуся в довольной улыбке валлийцу, после того, как мы от души поорали и похлопали в ладоши уходящей со сцены Анни Леннокс, одетой по случаю большого государственного праздника в подобие ковбойского наряда без шляпы.
— Говори! — согласился он, продолжая делать странные вихляющие движения ногами.
— Танцуешь ты, конечно, знатно, спору нет. Но вот мне всегда казалось, что в старом добром Лондоне почти половина населения — это арабы, пакистанцы, албанцы, индусы, негры всякие. Чего-то я никого здесь не вижу. Их что — не пускают на подобные мероприятия?
Стюарт посмотрел на меня испытующе:
— Да пес их знает, почему их здесь почти не видать. Наверно, потому что сегодня здесь праздник другой музыки, другой культуры. Они, я так понимаю, к нашему вкусу не пытаются привыкать — мы должны терпеть и воспринимать их обычаи! А что делать? Жизнь такая! Да и брось отвлекаться по пустякам! Смотри — это же «Corrs»!
Действительно, не так уж и далеко от нас на маленькой эстрадке поближе к зелени расположилась группа, запевшая, почему-то с каким-то нехорошим акцентом песню Пола Маккартни «Long and winding road». Мы принялись подпевать все вместе, кто во что горазд.
Концерт был великолепен, даже, несмотря на то, что временами прерывался выступлениями местных английских комиков. Они говорили так быстро, что большую часть их монологов я попросту не понимал, кивая головой в те моменты, когда вся окружающая толпа заходилась в дружном хохоте: «Да, забавно!» Зато по настоящему восторг ощущал, когда к микрофонам подходили Эрик Клаптон, Фил Коллинз, Уилл Янг, Том Джонс, Анни Леннокс, Род Стюарт и многие другие звезды, каждый величиной чуть ли не с половину остального музыкального мира. И лишь после того, как вышел небритый в розовой рубашке с загипсованной правой рукой Брайан Адамс, стало несколько муторно на душе: вспомнился неуемный капитан Немо. Но расстраивать себя долго не удалось: со сцены раздалась старинная песня из фильма про Джеймса Бонда с еще Шоном Коннери в главной роли — «Золотой палец». Пела его та же самая тетя, что и почти тридцать пять лет тому назад. Качество голоса по прошествии этих лет нисколько не снизилось. Люди полезли друг другу на плечи, на меня попытался забраться Стюарт, чтоб помахать двумя руками одновременно, но даже с помощью Саши не удалось приподнять восторженного валлийца — отъелся на домашней пище, счастливец!
Народ повытаскивал маленькие флажки, на которых было нарисовано чего попало: английский флаг, гербовый лев, атрибутика футбольных команд и прочее. Саша толкнул меня под руку:
— Бери! А то я совсем, уж было, про них забыл.
Он мне торжественно вручил судовой вымпел, такие же вымпела уже держали Стюарт и Пол. Теперь и мы могли не отставать от прогрессивной аудитории. Судя по рисункам, мы размахивали символами «альфа» — «эко» — «чарли» — «чарли». Что они означали, я, как далекий от штурманской практики, не знал.
Однако теплый вечер сгустил краски, засветилась иллюминация, а Хелен стала дергать Стюарта за рукав — пора уезжать. Действительно, чтоб успеть более — менее поспать, надо уже выдвигаться. Поэтому мы пропустили появление королевы на трибуне, выступление с краткой речью принца Чарльза, праздничный салют и многое другое. Народ, пропуская нас, критиковал Элтона Джона, не соизволившего выступить с эстрады, а со всевозможной помпезностью поигравшего на рояле где-то в зале дворца. Ну и пусть его, я шел переполненный восторгами, выставление напоказ богемности педерастов меня ничуть не волновала.
39
На следующий день, уже, будучи на родном «Вилли», мы устроили военный совет. Факт, что нам неизбежно придется подвергаться прессингу со стороны Немо, являлся неоспоримым. Что он замышляет — пока неизвестно, но уж явно не раздачу цветов на улицах Фалмута. Единственный способ противостояния, открывшийся нам — это алкоголь. Наверно, не самый правильный, но зато более — менее надежный: проповеди капитана не оставляют ощутимого следа в замутненном винными парами рассудке.
Стюарт сказал:
— Парни, рассчитывайте на меня. Я Вам помогу, как смогу. Лишь бы Хелен не обижалась.
Саша только вздохнул:
— Знала бы моя жена, через что мне приходится проходить здесь — она бы заплакала.
Ну, а я промолчал. Среди моей родни было и есть немало профессионалов, оседлавших зеленого змия, поэтому очень не хотелось пополнять их нестройные ряды. Но иначе никак! Я дал себе слово, что как только додумаюсь, почему это Немо к нам докопался, болезный, сразу отыщу альтернативу питию и буду побеждать его в честном бою. Эх, жаль, что на судне нельзя ночевать! Несмотря на весь холод и сырость, здесь бы я чувствовал себя гораздо спокойнее, нежели в гостинице у загадочного Джеффа Тараторкина.
— Итак, приступим, пожалуй, — предложил Саша, болтая за горлышко, как гранату бутылку с фирменной этикеткой.
— Побойтесь бога, Александр, еще нет и одиннадцати, — это я, наконец, произнес свое слово. — Мы же собираемся бухать лишь чисто в профилактических целях, а не куражу для. Еще целый день впереди. Поработаем слеганца, внесем лепту в благосостояние нашей компании. Телевизор посмотрим, отобедаем, а уж потом, перед выходом с судна можно и пропустить по стаканчику.
— Кстати, о телевизоре! — взвился Стюарт, словно внезапно вспомнил что-то важное. — Пес с ней, с работой, никуда она не убежит. Около полудня сегодня будут показывать бой из Лас-Вегаса. Наш Леннокс Льюис против старины Эвандера Холифилда. Предлагаю посмотреть это зрелище в одном интересном спортивном баре, где экран размером со стену. Пиво, конечно, будет немного подороже, чем обычно, но, я думаю, атмосфера стоит того, чтоб выложить за нее пару — другую лишних пиастров!
— Ура! Ура (с ударением на первом слоге)! Закричали тут швамбраны все.
И упали. Но никто не погиб! Все они спаслись. Всех они победили и умчались ввысь! — продекламировал на русском старпом.
— Вас ист дас? — обратился ко мне Стюарт.
— Лев Кассиль. Классика русской детской литературы. В нашем случае обозначает восторженное согласие.
— Итак, через час у меня в офисе, — сказал наш валлийский друг и исчез по своим делам.
— Нравится мне, когда они свои вагончики именуют гордым словом «офис». Когда я был маленький, то подобные строения у нас назывались очень незамысловато: «бытовка», — фыркнул Саша, когда мы остались вдвоем. — Ладно, пойдем попробуем поискать бумаги, о которых нас спрашивают из нашего офиса, двухэтажного стильного и современного. За час, думаю, управимся.