Иначе не выжить
Шрифт:
Федор вдруг понял, что в душе у девушки сейчас происходит мучительная борьба. Она осталась совершенно одна, и в такую тяжелую минуту ей необходим если не сообщник, то просто человек. Вот почему она не открыла Балуеву. Или он обольщается на ее счет? Вся беда его в том, что он слишком обольщается насчет людей!
– Что там? – отозвался наконец пленник.
– Посмотри, нет ли здесь знакомых тебе машин? Он не спеша поднялся.
Еле волоча ноги, подошел к окну. «Рено», стоявший возле будки, исчез. Он поискал его в других закоулках большого двора, но не обнаружил. Федор даже не понял, обрадовался он или огорчился в тот момент, настолько все раздвоилось
– Не вижу ничего, вызывающего опасения.
– Твои или мои? – ухмыльнулась Алиса.
– А разве они не стали общими? На это она ничего не ответила, а только, опустив голову, сообщила:
– Там, на кухне, я тебе налила окрошку… Он совсем забыл про голод, но упоминание о еде вызвало спазм в желудке.
Алиса больше не сторожила его и появилась на кухне, когда он уже вычистил тарелку, пришла заварить чай.
– Знаешь, а я не поверил тебе, когда ты сказала, что живешь одна.
– Почему? Это, пожалуй, был единственный правдивый ответ в ту ночь, – усмехнулась Алиса. – А здорово я обвела тебя вокруг пальца?
– Здорово, – согласился Федор и вспомнил, как он клялся перед распахнутой дверцей гаражного шкафа, что убьет ее, найдет и убьет. И вот он нашел ее. – Я, наверно, влюбился, – мечтательно глядя в потолок, рассуждал он вслух. –А может, сошел с ума? Хотя это одно и то же.
– В меня нельзя влюбиться! – отрезала она. – Я не могу вызвать ничего, кроме отвращения.
– Не правда.
– Правда, правда. Я ненавижу всех мужчин, особенно тех, что помоложе и покруче, как этот раздолбай Алик из магазина «Игрушки». Ты бы видел, с каким наслаждением я продырявила ему лоб! Сразу бы разлюбил меня!
– Так ты – феминистка?
– Хочешь знать правду? Я – лесбиянка! – без тени смущения призналась Алиса, и это признание оказалось для Федора небезболезненным. Она ни с того ни с сего расхохоталась. – Вижу, как проняло тебя! Сразу нос повесил! Загрустил! Я пошутила! Я вообще, если хочешь знать, девственница до сих пор! И останусь такой навсегда! Никого близко не подпущу!
– А как же директор зоомагазина? Разве…
– Не трахал он меня. Его больше ты интересовал, не в том смысле, конечно. Но я нужна была ему для других целей. При первом же свидании он пообещал, что не тронет меня. Попробовал бы! Я, собственно, затем и встретилась с Демшиным, чтобы выпустить ему мозги! А он возьми и предложи: хочешь заработать? И назвал кругленькую сумму. У меня всегда с деньгами напряг. Так что этим он продлил себе жизнь на целый месяц. Взял меня в компаньонши, и стали мы, Федя, за тобой следить. Как тебя зовут, я знала еще месяц назад. Этот бывший боевик, шестерка, придумал простой, но гениальный план. Ведь ты ни при каких обстоятельствах не остановился бы на Рабкоровской? Ведь так? – Федор кивнул. – Вот для чего я понадобилась Демшину.
– Так это он придумал?
– Все до последнего винтика. Одного только не учел, что у меня есть виды на него самого. К тому же Сережа оказался чрезмерно болтлив, и я уже при второй нашей встрече знала, какой ты везешь груз. Меня тогда поразило, что твой груз его вовсе не интересует. При этом он собирался мне заплатить немало, если, конечно, не врал. А может, отправил бы к праотцам вслед за тобой. Почему нет?
Он уже не раскроет перед нами своих карт. – Она разлила в чашки душистый горячий чай и уселась напротив. – Бергамот.
– Что? – не понял Федор.
– Чай, говорю, с бергамотом, есть такой сорт груши. Пей на здоровье. – Хоть и произносила она все это с неподдельной
– Так вот, у Демшина была единственная цель – пристрелить тебя. Почему именно в ту ночь, не ведаю. Он мог бы это сделать и раньше. Не пришлось бы целый месяц терпеть его общество. Поверь, мне это далось нелегко. Меня же, как ты понимаешь, интересовали изумруды. И вот наступил долгожданный день. Демшин предупредил накануне, чтобы я морально настроилась. По его словам, не было никакой опасности. Я бросаюсь в чем мать родила под колеса твоей тачки. Ты, естественно, тормозишь. Больше ему ничего не надо. Он стреляет с крыши из винтовки с оптическим прицелом. Если возникает какая-то техническая заминка – промазать он, что ли, боялся? – я должна наплести тебе, что меня преследует маньяк-убийца, чему бы ты вряд ли поверил. Легенду потом пришлось переделать и даже упомянуть в ней про изумруды. Я знала, что ты клюнешь на это… – Она рассказывала увлеченно, даже страстно, но не забывала при этом о деле. – Выгляни еще раз во двор!
Белый «рено» снова появился под окнами. Федор не знал, говорить ей об этом или нет. Она ведь с ним теперь откровенна и держит почти за своего…
– Ну, что там?
– Знаешь… Мне кажется…
– Говори!
– Этот белый «рено» возле трансформаторной будки…
Она в тот же миг оказалась у окна.
– Да-да, он уже стоял сегодня здесь. Черт побери! – ударила она кулаком в ладонь.
– Не переживай так сильно, – успокоил Федор. – Мои друзья тебе не опасны.
– Я тебя, Федя, знаю мало, но могу заключить, что ты человек доверчивый и наивный.
– Чего не скажешь о тебе. Я старше тебя на восемь лет, а чувство такое, что все наоборот.
– Как же быть? – задумалась Алиса. – Кто же с Бимкой погуляет?
– Еще все может измениться, – дружески похлопал он ее по плечу. Алиса сначала дернулась от такой фамильярности, но продолжения не последовало. Федор подумал, что помаленьку ее укрощает. – Может, вернемся к чаю и Демшину? – предложил он.
– Демшин был в тот вечер на подъеме. Видно, вспомнились былые подвиги.
Он, кстати, с удовольствием всегда рассказывал о них. Афган и все прочее.
Понимаешь? Некоторых хлебом не корми, только дай об этом потрепаться! Они ведь герои! Псы! Псы! Ненавижу! – Ее лицо опять исказилось, будто Алиса нацепила маску какого-то монстра.
– Успокойся!
Он взял ее руки в свои. Она не вырывалась, почувствовав, что Федор миролюбив. Его душевное равновесие подействовало на Алису, как наркотик.
– Почему «афганцы» вызывают у тебя такое отвращение? – спросил он. – Среди них есть разные люди. Я, например, знаю отличных парней.
Алиса не стала развивать эту тему. Не убирая своих рук из его ладоней, она завершила рассказ о Демшине:
– Короче, ничего интересного. Он уже потирал руки, говорил, что ты подъезжаешь к городу, что пора, мол, лезть в кусты. Ружье у него лежало на крыше, поэтому сопротивляться он не мог и очень удивился, когда получил свою порцию свинца. Дальше ты все знаешь… Ты, как всегда, был точен, а на Рабкоровской, как всегда, в это время не было никакого движения. Я безошибочно бросилась наперерез твоей машине.
– Получается, ты спасла мне жизнь.
– Опять обольщаешься? Не обольщайся. Я ведь уже говорила, что долго решала, застрелить тебя в гараже или нет. Но подумала, что три убийства за одну ночь – слишком круто. К тому же меня на Западной дожидался Алик, а ему выпустить мозги мне хотелось в первую очередь!