Инцел на службе демоницы 1 и 2: Секса будет много

Блум М.

— Если бы хоть раз на это намекнула, — сказал я, — а еще лучше сама бы поцеловала, сразу бы и выбрал…

Она фыркнула и легко царапнула меня ногтем по груди. Улыбаясь, я прижал ее к себе еще крепче. Пожалуй, одно из самых лучших ощущений на свете — лежать в обнимку с девушкой, в которую — кажется — влюблен и которая — возможно — испытывает к тебе то же самое. Сейчас если бы она попросила отказаться от всех, я бы согласился… Ну, кроме Майи — отказаться от нее теперь уже не получится.

Со свойственным ей гостеприимством Саша чуть ли не в спину вытолкала

меня из своей комнаты, чтобы я поторопился и побыстрее ушел. Едва поднявшись с постели, она будто вернулась в чувства, став прежней колючей Сашей. Наша минутка нежности и романтики закончилась, и теперь оставалось только гадать, когда повторится вновь. Напоследок мне удалось сорвать лишь еще один поцелуй в щеку, и дверь деловито захлопнулась прямо перед моим носом.

Однако после всех стонов, ласк, поцелуев и слов настроение было просто потрясающим. Улыбаясь, я пошел вдоль коридора, одна из дверей в котором, хоть и была похожа на все другие, стала теперь особенной.

Стоило мне выйти на лестничный пролет, как из угла раздался смешок и знакомый ехидный голос.

— С ней, значит, трахаешься? — хмыкнула Алгон. — Не ожидала. Думала, ты предпочитаешь кротких милашек, раздвигающих ноги по щелчку.

Сцепив руки на груди, она стояла, прислонившись к стене, словно кого-то ждала. Судя по нахальной ухмылке — меня. Зачем? Ей сегодня не хватило? Хорошо хоть, сейчас она была одетой.

— С чего это? — проворчал я.

— Ну меня же ты трахнуть не хочешь, — невозмутимо ответила она.

— Почему? — я пожал плечами. — Хочу.

Причем после ее сегодняшнего перформанса даже очень. На ее бедрах были те же джинсы, которые она недавно снимала передо мной, и, глядя на них, я невольно вспоминал, как ловко и быстро она это делала. Такими темпами я теперь при каждой встрече буду ее мысленно раздевать.

— А чего тогда ушел? — с легким нажимом спросила она.

— Был бы твоим парнем, может, и остался, — отозвался я, — а обижать Милу мне не хочется.

— А меня, значит, можно?

— А ты не выглядишь обиженной.

В воздухе повисла тишина, занимая весь пролет, влезая между нами как подушка безопасности. Я понятия не имел, чего хочет от меня Алгон теперь, и куда вообще может вырулить весь этот разговор.

— Хочешь расскажу, как Мила потеряла девственность? — вдруг спросила она.

— А мне надо это знать? — вместо ответа спросил я.

— А что ты потеряешь, если послушаешь? История поучительная.

Гадая, где тут подвох, я все же прислонился к стене в шаге от нее.

— А еще банальная, — с иронией добавила Алгон, — как первая влюбленность. Она была в девятом классе, он в одиннадцатом. Самый классный парень школе. В него все были влюблены. Знаешь наверняка таких. Ты по-любому таким не был…

Я с досадой сцепил руки на груди. Это обязательно было добавлять?

— Такие не встречаются с романтичными дурочками, — продолжила она, — им нужны другие девчонки…

— Вроде тебя? — хмыкнул я.

— Может быть, — сухо отозвалась Алгон. — Будешь перебивать, не расскажу… Так вот, как и все, она вздыхала по

нему издалека и для него была одной из многих. Но он почему-то обратил внимание. И подошел. И позвал на свидание. Она сначала не поверила. Не сказала никому из подруг, чтобы не сорвалось. Ночь перед этим вообще не спала. Но не сорвалось. Он ждал ее у дома и, стоило ей выйти к нему, сразу взял за руку. Все время, что они шли по улице, сердце стучало, заглушая даже некоторые его слова. Она еще никогда не чувствовала себя такой счастливой…

Ее голос звучал немного равнодушно, словно ее не сильно волновали дела девчонки, про которую она рассказывала.

— Они гуляли по парку аттракционов весь день. Он сделал все, чтобы свести ее с ума. Колесо обозрения, где он ее впервые обнял. Кружащая голову карусель, где она сама прильнула к нему. Скамейка в парке, где он положил руку на ее колено. Даже если бы она хотела его остановить, не смогла, потому что в обеих руках у нее было по мороженому. Он даже заказал ее портрет у уличного художника, который тот набросал за пять минут. Но этот портрет был удивительно живым и только для нее. Она еще никогда не чувствовала себя такой особенной…

Где-то вдалеке хлопнула дверь, и раздались шаги. Я машинально прислушался — казалось, что если кто-то пройдет мимо, она остановится и не дорасскажет. Однако мне почему-то было важно услышать до конца — я хотел, чтобы никто не помешал. Шаги свернули в другую сторону.

— А потом были поцелуи, такие сладкие, такие необычные, потому что они были первыми. Потому что она по-настоящему влюбилась. А после он отстранился и сказал, что если она хочет второе свидание, то должна дать, чтобы он тоже понял, что она его хочет. Можно сказать, загнал ее в угол. А она уже так сильно боялась потерять его внимание, что согласилась. В конце концов, она думала, что они уже встречаются. Тогда он отвел ее к себе тем же вечером. И трахнул без особых прелюдий. Ведь это было в первый раз только для нее, не для него.

Она замолчала, задумчиво глядя в пустое пространство перед собой.

— И как, было второе свидание? — спросил я, уже примерно догадавшись, куда идет история.

— Нет, — немного отстраненно отозвалась Алгон, — он после сказал, что ему не понравилось, и они друг другу не подходят. Зачем второе?.. Она еще никогда не чувствовала себя такой дурой…

На несколько мгновений в воздухе снова повисла тишина — непробиваемо глухая, словно вся общага вокруг погрузилась в сон.

— И какая мораль у этой истории? — спросил я.

— Даже если девушка ошиблась, сделала что-то не так, — ее глаза замерли на мне, — не лишай ее своего внимания. Это жестоко.

Вообще-то я бы сказал, что мораль другая: не мути с козлами. Но мысль, которую хотела донести до меня Алгон, я понял — это она так извинилась. А эта история вообще про Милу была или просто к слову пришлась?

— А я знала, что ты сегодня уйдешь, — внезапно переключила тему Алгон.

Да, конечно, знала — я и сам не знал, а она знала.

— Ну еще бы, — заметил я, — ты же все для этого сделала.