Индейская война в Русской Америке
Шрифт:
В целом тлинкитские военные действия "состояли из внезапных нападений на селения или незащищённые стоянки и столь же быстрых отступлений до того, как атакованные смогут собрать все свои силы… Охотничья сноровка, от которой зависела жизнь, учила коварно перехитрить противника, терпеливо выжидать своего времени и, превыше всего, вначале обеспечить себе самозащиту. Идея открытого боя не привлекала Тлинкита. Причиной тому было не отсутствие личной храбрости – когда требовалось положить жизнь за честь клана, он без колебания шёл вперёд безоружный, не зная страха, чтобы принять смерть от ожидающих его копий и ружей." 49 Так писал хорошо знавший Тлинкитов Дж. Т. Эммонс.
Убитые враги обезглавливались и скальпировались. Головы и скальпы, по словам индейских информаторов Ф. де Лагуны, забирались в равной мере в качестве напоминания и об убитом враге, и о собственной смерти. Отрезанные головы складывались под лавку на корме каноэ, а при возвращении домой поднимались на шестах на носу. Тогда же с черепов снимались скальпы (du cada dugu, "кожа вокруг его головы"), которые развешивались по бортам каноэ, по прибытии в селение вешались на балках снаружи дома. Считалось хорошей приметой, если при этом скальп качался не параллельно борту каноэ, а вправо от него. Женщин и детей Тлинкиты никогда не скальпировали. Родственники погибших обычно старались вернуть их головы или скальпы. С целью не допустить захвата врагами этих трофеев, воины могли даже сами скальпировать и обезглавливать своих павших товарищей,
Пленников обращали в рабство, но могли освободить за выкуп. Иногда их подвергали жестоким пыткам и умерщвляли. Со слов якутатских аманатов И. И. Баннер описывал муки пленников – им "по частям отнимают члены, колют и дают небольшие раны для одного мучения и страдания, или тела рвут крючками, или, разрезав, вытягивают внутренность и мотают кишки, снимают с живых кожи." 53 О том же свидетельствует и капитан Ю. Ф. Лисянский: "Со своими пленниками они поступают жестоко: предают их мучительной смерти или изнуряют тяжкими работами, особенно европейцев. Если кто-нибудь из последних попадётся к ним в руки, то нет мучения, которому не предали этого несчастного. В этом бесчеловечном деле участвуют самые престарелые люди и дети. один режет тело попавшего в плен, другой рвёт или жжёт, третий рубит руку, ногу или сдирает волосы. Последнее делается как с мёртвыми, так и с измученными пленниками, и совершается шаманами, которые сперва обрезывают вокруг черепа кожу, а потом, взяв за волосы, сдёргивают её. После этого головы несчастных жертв отрубаются и бросаются на поле или выставляются напоказ. Этими волосами ситкинцы украшаются во время игр." 54
Пребывание в неволе считалось позорным, особенно для благородных анъяди, и после освобождения им следовало пройти через очистительные ритуалы. Подобные же обряды в бане-потельне совершали и вернувшиеся из похода воины.
Мир между враждующими сторонами заключался обычно при посредничестве на'кани, "клана зятьёв". Это были мужчины, женатые на женщинах представляемого ими клана, но сами не принадлежащие к кланам, замешанным в войну. Послы мира торжественно прибывали в селение противника, заранее оповещая о своей миссии и выставляя на своих каноэ знаки мира – белые перья и птичьи хвосты, белые шкуры, поднятые на шестах. После согласования условий мира и размеров выкупов за неотмщённых ещё сородичей, происходила главная церемония – обмен заложниками. Число их обычно бывало 2, 4 или 8, а назывались они "олени" (quwaka'n) – "так как олень кроткое животное и представляет собою мир." То были люди знатные и считалось честью войти в их число. Яркое описание церемонии размена аманатами даёт К. Т. Хлебников:
"Обе стороны выходят на равнину с кинжалами, мужчины и женщины, и первые, которым надобно схватить аманата (лучшего из противников, более уважаемого по связям родства и старшинству) показывают вид наступательный, машут копьями и кинжалами; кричат, вторгаются в середину неприятеля и схватывают избираемого заложника, который скрывается в толпе своей партии. Тут с криком, изъявляющим радость, исполнение желаний и окончание войны, поднимают его на руки и относят на свою сторону. Разменясь подобным образом, каждая сторона заложника своего содержит лучшим образом, доставляя ему всевозможные услуги: не позволяют ходить, а всегда на первый случай носят на руках, и проч… Торжество мира заключается плясками с утра до вечера и обжорством… Наконец, заложники отвозятся на жильё новых друзей и проживают год или более; потом возвращаются и снова плясками подтверждают прочность союза." 55
Прибывшим в конце XVIII в. в страну Тлинкитов русским промышленным поневоле пришлось постигать сложные обычаи войны и мира аборигенов, в полной мере считаться с ними.
Глава II ПРОНИКНОВЕНИЕ РОССИЙСКО-АМЕРИКАНСКОЙ КОМПАНИИ В СТРАНУ ТЛИНКИТОВ
Первые достоверные сведения о встрече европейцев с Тлинкитами относятся к середине XVIII в., ко времени Второй Камчатской экспедиции Беринга и Чирикова.
17 июля 1741 г. пакетбот "Св. Павел" под командованием А. И. Чирикова, в тумане и дожде двигался вдоль гористого, изрезанного шхерами, американского берега. За бортом судна остался мыс Эджкомб, а в полдень справа по курсу показался мыс Кросс. На следующий день, 18 июля, стояла туманная ненастная погода. Шёл дождь, шквалами налетали порывы сильного ветра. Требовалось пополнить запасы питьевой воды. Для того, "подошед сколько можно к берегу, отпустили бот на берег и на нём послан флотцкий мастер Дементьев и при нём вооружённых 10 человек служителей и приказано ему иттить в показавшуюся нам заливу." 1 На случай встречи с местными жителями им выдали два котла, бисер, ткани, иголки, образец серебряной руды. Согласно полученному от Чирикова "ордеру", штурман должен был "осмотреть, какие на берегу растут леса и травы, посмотреть, нет ли каких отменных камней и земли, в которой можно чаять быть богатой руде", а у туземцев "осведомиться, куды эта земля простирается и есть ли из неё впадающие в море реки". Результаты исследований следовало нанести на чертёж. В случае враждебного столкновения с аборигенами предписывалось в бой не вступать, но как можно быстрее возвращаться обратно. Согласно инструкции, А. М. Дементьев был обязан "ничего не мешкав, возвратиться к судну того ж дня, а по крайней мере – на другой день. 2 Однако обратно на борт судна люди Дементьева не вернулись. Сигнальные выстрелы остались без ответа. Вначале А. И. Чириков полагал, что "бот… не пошёл с берегу за непогодою." И действительно, согласно судовому журналу "Св. Павла", 19 июля был "ветр со шквалами непостоянно и дождь велик", а 20 июля – "во все сутки ветр непостоянной, погода облачна с туманом и дождём." 23 июля в 4 часа пополудни, когда туман несколько рассеялся, на берегу был замечен дым: "огонь горел у самой той губы, куды послан от нас бот". Более того, А. И. Чириков заметил, что "как выпалят от нас из пушки, они тотчас огня прибавят". Поскольку Дементьев всё же не возвращался, хотя и подавал вроде бы сигналы с берега, Чириков решил, что бот разбился и нуждается в починке. Тогда 24 июля, пользуясь ясной погодой и наступившим штилем, "все обер и ундерофицеры согласились и по списку учинили… послать на малой лодке плотника и конопатчика и дать для починки бота надлежащие вещи… а для свозу плотника и конопатчика на берег
Судьба пропавших моряков так и осталась неясной, как и точное место происшествия. Выдвигалось предположение о гибели их от рук индейцев. 5 Исходя из этого крики "Агай!" можно истолковать, как попытку заманить в ловушку новые жертвы. Иного мнения придерживался Дж. Эммонс. По его квалифицированному мнению лодки могли затонуть в водоворотах, образуемых мощным приливным течением – "в стремнинах, что возникают в устьях таких узких фиордов, как пролив Лисянского… С двумя маленькими лодками вполне могло произойти то же, что и ныне случается с куда более мощными пароходами… Предположение, что лодки затонули, подтверждается, как кажется, ещё и тем, что два туземных каноэ, отойдя от берега, приблизились к "Св. Павлу". Если бы русские высадились и, несмотря на предостережения Чирикова, вступили бы в бой, а туземцы одержали над ними верх… то определённо они не стали бы подвергать себя столь большому риску, приближаясь к основным силам русских… Дружественные намерения выдаёт и сходство их крика "Агай!" с тлинкитским "агоу", означающим "иди здесь" [точнее, с тлинкитским ha'de, "вот путь"]. Позднее в большинстве случаев первые встречи туземцев этого побережья с европейцами… бывали дружественными. Тлинкиты охотнее предпочитали торговать." 6 Версию о первой дружественной встрече русских и тлинкитов подтверждает и индейское предание, известное со слов М. Джейкобса-мл. Согласно этой легенде, с русского судна, нуждавшегося в воде, было послано на берег 8 человек. Из страха перед продолжением бесконечного плавания в суровых северных водах и из-за тяжёлых условий на судне, они решили дезертировать и не возвратились на корабль. Произошёл этот случай на о. Круза в устье бухты Шелихова. Здесь в тот момент находились временные промысловые лагеря ситкинских тлинкитов. В них беглецы "были приняты и пользовались уважением… Они женились на тлинкитских женщинах и всё было хорошо, пока они не увидели, как приближается другое русское судно. Они объяснили [индейцам], что будут застрелены или повешены, если их захватят. Их поспешно погрузили в каноэ вместе с их семьями. Их потомки имеются сейчас среди некоторых наиболее видных семейств в селении Клавок (куан Хенъя)." 7 Однако, эта легенда всё же не может полностью объяснить всего происшедшего. Во-первых, соотнесение места происшествия с о. Круза не стыкуется с данными судового журнала "Св. Павла". Согласно выкладкам Д. М. Лебедева, основанным на анализе записей в журнале, люди Дементьева и Савельева пропали в районе бухты Таканис на о. Якоби, что находится значительно севернее точки, указанной М. Джейкобсом. 8 Кроме того версии о дезертирстве команды А. М. Дементьева противоречит и характеристика этого молодого моряка, данная ему Г. Ф. Миллером – "прекрасный, добродетельный, опытный в своём ремесле и ревностный к службе отечества." 9 Подобно Эммонсу, хотя и независимо от него, Д. М. Лебедев пришёл к предположению о гибели обоих шлюпок Чирикова в прибрежных бурунах, как то произошло в заливе Льтуа со шлюпками экспедиции Лаперуза в 1786 г. 10
Следующая встреча с тлинкитами произошла у русских уже в 1788 г., когда шелиховский галиот "Три Святителя" под командованием штурманов Г. Г. Измайлова и Д. И. Бочарова вошёл в Якутатский залив. Встреча эта также прошла вполне мирно. Результатом её, помимо всего прочего, стало первое русское описание тлинкитов:
"Народы сии именуются колюжи, жительство их состоит при разных речках, на твёрдой земле протекающих… Колюжи ростом не малые, смуглы… есть из них часть русых и белых; мущины волосов на голове не подрезывают, а в одном только наверху месте перевязывают… и птичьим пухом украшают… Они носят платье на наружную сторону шерстью сделанное, на подобие плаща и то на одном только плече, под оным имеют они всегда копья на ремне через плечо с нагалищем повешенные… Женской пол одеяние носит такое, как и мущины… нижнюю губу прорезывают вдоль во весь рот и закладывают прорез деревянною, наподобие ложки сделанною длиною дюйма в два а шириною в полтора штучкою… Сей народ закону никакого не имеет и ничему не покланяется; почитает же несколько птицу, так называемого ворона, и удостоверяет яко бы они от него суть рождены… Народы сии нравом грубы и к воровству склонны." 11
15 июня 1788 г. галиот посетил "главный тойон" Якутата Илхак. Однако, скорее всего этот вождь отнюдь не был представителем Якутат-куана. Почётное имя Йэлхок (Прекрасный Ворон) было наследственной принадлежностью главы клана канахтеди из Дома Кита в селении Клакван Чилкат-куана. 12 Вероятно, прибыв в Якутат и обнаружив там европейское судно, он пожелал посетить его, надеясь завязать торговые отношения.
Тойона провели в каюту, показали висевшие там портреты членов царской фамилии и объяснили, что отныне здешние земли находятся под покровительством Российской империи, в ознаменование чего ему вручили медный герб. Приняв двуглавого орла за тотем русских, аналогичный тлинкитским геральдическим клановым реликвиям, Йэлхок преподнёс взамен равноценные дары: железное геральдическое изображение Ворона (йэл) – реликвию собственного клана, мешочек с колдовской травой и барабан. Согласно тлинкитским традициям подобные ритуалы с обменом гербами имели важное значение для обоих договаривающихся сторон, поскольку вместе с реликвиями передавался и ряд связанных с обладанием ими прав и привилегий (на проведение церемоний, на пользование промысловыми угодьями и пр.). На следующий день тойон явился уже в сопровождении двух старшин и выпросил у русских ещё одну "реликвию", к которой мореплаватели относились с подчёркнутым уважением: портрет наследника престола Павла Петровича.
Заручившись, как им казалось, поддержкой верховного вождя тлинкитов, Измайлов и Бочаров 3 июля прибывают в бухту Льтуа. Здешнему тойону, чьё имя в русской транскрипции звучало Таик-нух-Тахтуях, также поведали о могуществе России и блеске императорского двора. Тлинкит внимательно выслушал эти речи, после чего "велел своим подчинённым подать из байдары одного нового бобра и шесть бобровых ковров, и взяв оные сам вручил на судне в знак своего усердия к Императорскому высочайшему Двору и требовал, чтобы переслано было оное туда непременно." 13 Затем к судну подошли индейские каноэ и начался торг.