Индира
Шрифт:
Хоролал — старший сын Кришноканто — отличался необузданным нравом, и даже с отцом был груб и непочтителен. В Бенгалии завещания обычно не хранят в тайне, и Хоролал узнал его содержание.
— Что же это такое? — возмутился он. — Гобиндолалу ты оставляешь восемь частей, а мне всего три?!
— Так и должно быть, — отвечал Кришноканто. — Я отдаю Гобиндолалу половину — то, что нажито его отцом.
— Подумаешь, много ли нажил его отец! Кто такой этот Гобиндолал, чтобы пользоваться нашим добром?! И зачем ты матери с сестрой выделил
— Слушай, Хоролал, — рассердился Кришноканто. — Деньги мои. Кому хочу, тому и отдам.
— Вы, видно, потеряли рассудок, отец! Не думайте, что я собираюсь выполнять вашу волю.
Глаза Кришноканто загорелись гневом.
— Если бы ты был мальчишкой, я приказал бы наставнику немедленно высечь тебя, — проговорил он.
— В детстве я подпаливал наставнику усы, а теперь сожгу ваше завещание, — пригрозил Хоролал.
Кришноканто не стал больше спорить. Он просто разорвал свое завещание и составил новое, по которому младшему сыну оставлял пять частей вместо трех, а Хоролалу — всего одну, наравне с женой и дочерью. Взбешенный, Хоролал уехал в Калькутту и прислал оттуда письмо: «Здесь, в Калькутте, пандиты говорят, что женитьба на вдове шастрами не возбраняется. Так вот, если вы не закрепите за мной половину состояния, я немедленно женюсь на вдове».
Хоролал рассчитывал, что такая угроза заставит его отца изменить завещание. Однако ответ Кришноканто лишил его последней надежды.
«Ты посмел ослушаться меня, — писал Кришноканто, — и я не желаю больше знать тебя. Можешь жениться на ком хочешь. Я же волен распорядиться своим имуществом, как пожелаю. Но предупреждаю тебя, если ты действительно женишься на вдове, я изменю свое завещание, только совсем не так, как тебе хотелось бы».
Вскоре после этого Хоролал известил отца о своей женитьбе. Кришноканто Рай снова порвал завещание.
В деревне жил тогда тихий, незаметный человек по имени Брохманондо Гхош. Был он с Кришноканто неизменно почтителен, и за это пользовался особым покровительством заминдара. Брохманондо обладал превосходным почерком и обычно составлял для Кришноканто все необходимые бумаги. Получив письмо от Хоролала, Кришноканто приказал Брохманондо зайти к нему вечерком, чтобы составить новое завещание. Их разговор услыхал Бинодлал.
— Опять меняете завещание? — спросил он.
— Я вынужден лишить твоего брата наследства, — отозвался Кришноканто.
— Не дело это, отец. Конечно, он сам виноват. Но ведь у него растет сын. Почему мальчик должен страдать?
— Внуку я немного оставлю.
— Сколько же?
— Будет получать около трехсот рупий в год. На такие деньги можно прожить безбедно.
Сколько ни убеждал отца Бинодлал, большего добиться не смог.
Глава вторая
Брохманондо собрался было вздремнуть после дневного омовения. Но в это время в комнату вошел Хоролал и сел у его изголовья.
— Кто это? Никак, сам молодой господин? — изумленно воскликнул Брохманондо. — Когда же вы вернулись домой?
— Я еще не был дома.
— Значит, прямо сюда? А давно ли из Калькутты?
— Вот уже два дня. Жил тут пока в одном доме. Что, опять будете менять завещание?
— Да, похоже на то.
— На этот раз меня совсем лишат наследства?
— Так говорил господин, но, по-моему, быть этого не может.
— И сегодня вечером ты будешь его составлять?
— А что прикажете делать? Не могу же я отказаться.
— Конечно, ты тут ни при чем… Хочешь немного заработать?
— Тумаков, что ли? Бейте, сделайте одолжение.
— Да нет. Тысячу рупий.
— Правда, что вы женились на вдове?
— Правда.
— Что ж, человек вы взрослый, самостоятельный.
— Послушай, есть одно дело. Начать его нужно сегодня же. А пока вот, держи задаток. — С этими словами Хоролал сунул в руку Брохманондо пятьсот рупий.
Осторожный Брохманондо тщательно пересчитал деньги и только потом спросил:
— А что я буду делать с ними?
— Пусти в оборот. Рупий десять можешь дать молочнице Моти.
— Никаких молочниц я знать не знаю. Что же я должен делать?
— Очини два пера так, чтобы вышли совершенно одинаковыми.
— Хорошо, пожалуйста, — ответил Брохманондо и отточил два пера. Опробовав их, он убедился, что отличить написанное одним пером от того, что написано другим, невозможно.
— Одно положи в свой ящичек, — приказал Хоролал, — им ты воспользуешься при составлении завещания. Другим пером ты сейчас кое-что напишешь. Есть у тебя хорошие чернила?
Брохманондо достал чернильницу.
— Так. Подойдет, — удовлетворенно проговорил Хоролал. — Вот этими самыми чернилами ты будешь писать завещание.
— Будто в вашем доме нет чернил и перьев! Зачем я стану таскать все это с собой?
— У меня свой расчет. А иначе чего ради дал бы я тебе столько денег?
— Это вы верно сказали, я и сам так думаю.
— Чтобы никто не удивился тому, что ты принес свои чернила и перья, ругай вовсю покупные.
— Да я не только чернила там или перья, я все, что угодно, готов ругать…
— Этого не требуется… Потом приступишь к самому главному. — Тут Хоролал положил перед Брохманондо два листа гербовой бумаги.
— Э, да это, никак, казенная бумага?
— Во всяком случае, на такой бумаге адвокаты составляют завещания. Отец тоже ею пользуется. Поэтому я и достал именно такую. А теперь пиши.
Брохманондо повиновался. Хоролал продиктовал ему завещание от имени Кришноканто Рая. Согласно этому варианту, все имущество распределялось следующим образом: Бинодлалу три части, Хоролалу, как старшему сыну, двенадцать. Все остальные, в том числе и Гобиндолал, получали по триста рупий годового дохода.