Индия. На плечах Великого Хималая

Григорьев Дмитрий Анатольевич

Внутри, а храмов всего девять, находится одна из уникальнейших библиотек, хорошо сохранившиеся древние фрески, коллекция старинных танка и скульптуры. Монастырь Табо, самый почитаемый в долине и второй по значимости во всём Гималайском регионе (первым остаётся монастырь Тхолинг в Тибете), является национальным историческим сокровищем Индии и находится под охраной государства. За счёт многочисленных монашеских пещер вокруг монастыря его иногда называют Аджанта в Гималаях.

История Табо связана с именем буддийского просветителя, знаменитого переводчика Ринчен Зангпо.

Ринчен Зангпо, или Ринчен Санпо, или Лха Лама Еше Вё, или Махагуру, родился в 958 году. Он пришёл в Тибет после гонений на буддизм Ландармы и приложил немало усилий в деле возрождения учения.

В молодости Ринчен Зангпо часто бывал в Кашмире, где изучал Махаяну. Он перевёл с санскрита многие сутры, трактаты-шастры, мантры, написал комментарии к Праджняпарамите и другим тантрам. Впоследствии он создал целую школу перевода.

Согласно легенде лоцава Ринчен Зангпо основал за свою жизнь 108 монастырей в Тибете и окрестностях, причём сделал это за один день. Впрочем, что в горах день, то на равнине — век. Естественно, строительством занималась целая «архитектурная мастерская», в которой работали такие известные художники, как Бидхака, в чью задачу входило правильное иконографическое отображение буддийского пантеона. По некоторым сведениям, Ринчен Зангпо даже стал правителем царства Гуге (Западный Тибет).

Рассказывают, что на дверях его комнаты для медитации было написано: «Если мысли о собственности, себялюбии и прочем хоть на момент овладеют мною, пусть Защитники Веры разобьют мне голову». Он прожил почти сто лет и умер в 1055 году. Когда он умер, с неба зазвучала музыка и стали падать цветы. И пепел после его кремации «исчез в небесах».

Благодаря его усилиям в 996 году и был основан этот монастырь. В течение всего периода своего существования и по наши дни Табо является центром обучения буддийской традиции. Многие великие учёные и переводчики работали в монастыре. Дромтонпа (1008–1064), ученик Атиши и основатель направления Кадмапа, построил в монастыре два храма.

Атиша (982–1054) — выдающийся индийский буддийский мыслитель и проповедник, восстанавливавший буддизм в Тибете после гонений царя Ландармы; основатель школы Кадам тибетского буддизма. Подробно о Дромтонпе и Атише можно прочитать в книге Ламы Сопы «Вкус Дхармы» universalinternetlibrary.ru/book/lamasopa/ogl.shtml).

А в год тысячелетия монастыря далай-лама провёл здесь церемонию Калачакры. Калачакра-тантра относится к тантрам высшей йоги и впервые была передана Буддой Шакьямуни царю Шамбалы Сучандре и его свите в течение времени, равного одному щелчку пальцами. (Сегодня традиционное посвящение Калачакры с учётом подготовки — процесс длительный и занимает несколько дней.) Сучандра записал тантру (изначальный объём которой составлял 12 000 стихов) и написал комментарии к ней. Калачакра-тантра постоянно практиковалась в Шамбале, и лишь в X веке два индийских подвижника Цилупа и Калачакрапада смогли получить от монахов Шамбалы посвящение и переписать часть её текстов. С той поры в Индии и Тибете традиция Калачакры не прерывается.

О Калачакра-тантре такому непосвящённому и непросвещённому человеку, как я, рассуждать вредно. Вредно было бы и вам читать мои комментарии.

(О ней написано множество правильных книг. Например: Берзин Александр. Принятие посвящения Калачакры. СПб.: Нартанг, 2002.) Скажу лишь, что учёные определяют Калачакру как отождествление макрокосма с микрокосмом, Вселенной с человеком. Одна из её основных идей — единство бытия. Согласно Калачакре, все внешние явления и процессы взаимосвязаны с телом и психикой человека, поэтому, изменяя себя, человек изменяет мир. В отличие от других тантрических ритуалов посвящение Калачакры даётся большим собраниям народа. Сейчас Его Святейшество Далай-лама XIV проводит этот ритуал по всему миру. Как он утверждает, это одно из самых значительных посвящений в традиции тантры, которое имеет особую важность для мира на Земле.

Исходя из моей примитивной классификации, Табо можно отнести к бизнес-монастырям, наиболее часто посещаемым туристами. На входе в храм выдают билетики, в которых указана сумма пожертвования, как правило небольшая, 10–20 рупий. И это того стоит. Каждый из храмов, которые мы посетили, имел свою запоминающуюся особенность. В одном находилась статуя Майтрейи высотой несколько метров, в другом вдоль стен стояли скульптурные изображения более чем тридцати обращённых в буддизм богов, фрески третьего можно было рассматривать часами, а в четвёртом, храме Махакалы, где обитают преимущественно гневные божества, было хоть и не очень уютно, но совсем «не скучно». На входе в один из храмов, кажется, это был храм «просвещённых богов», я встретил старого знакомого Ганешу — в этих местах, как и местные божества, он принял буддизм.

Пока мы искали водителя, который продолжал искать дизельное топливо, потеряли Сергея Носова. Обнаружил я его возле сувенирной лавки. Он рассматривал отполированный и инкрустированный серебром канглинг.

Канглинг — труба, изготавливаемая из двуглавой берцовой кости человека и используемая для ритуала чод (тшед). Звук образуется благодаря двум отверстиям в конце кости. Канглинг обычно делают из берцовой кости девственника, достигшего четырнадцати лет и умершего ненасильственной смертью. Нельзя изготавливать канглинг из костей с различными дефектами, старых и больных людей. Кости убийц и самоубийц, извращенцев, садистов, людей, умерших от голода, от проказы, также не подходят для этой цели. Любая замена человеческой кости на подделку или кость животного будет распознана существами, приходящими из мира без форм, и может вызвать их гнев.

Сергей приценивался, осматривал его со всех сторон. Я был удивлён столь серьёзным интересом Носова Бабы к этому изделию.

— Уж не собираешься ли ты практиковать чод? — спросил я писателя.

— Не собираюсь, но один мой знакомый…

— И ты будешь покупать для него эту дудку…

— Вряд ли, но мне надо её рассмотреть, чтобы потом рассказать…

Как выяснилось уже в Петербурге, канглинг интересовал одного из героев будущего повествования Сергея Носова. Этот герой во время нашего путешествия, сидя в голове писателя, готовился к обряду «отсечения пут собственного эго».

Чод, или тшед, — (тиб. «отсекать») — эзотерический обряд, целью которого является отсечение привязанностей собственного эго, освобождение от иллюзии двойственности сансары. У Бориса Гребенщикова есть песня, несколько куплетов которой посвящены этому ритуалу;

Село солнце да за Гималаи, Чтоб назавтра вновь взойти, Бредёт Йогин на кладбище, Отсекать привязанности. У него труба из кости, Он нагнёт в неё трубить, Созовёт голодных духов — Их собой поить-кормить. Они съедят его тело, От выпьют кровь до дна, И к утру он чист-безгрешен, Не привязан ни хрена.

Эта песня хорошо передаёт внешнюю часть ритуала. Он состоит из «красного» и «чёрного» пиршеств.

Сначала йогин, исполняя заклинания, отбрасывает собственные страсти и собственное эго. Затем при помощи канлинга и ритуального барабана, называемого дамару, визуализирует йдам, покровительствующее божество, в данном случае женского пола, олицетворяющее волевое начало. Оно выходит через темечко йогина и начинает расчленять его тело. И тысячи голодных сущностей приступают к «красному пиршеству». «Пейте мою кровь, жаждущие, — обращается к ним йогин, — ешьте мою плоть, голодные, возьмите мою кожу, нагие, моё счастье — несчастные, мою жизнь, умирающие…»