Индийская философия
Шрифт:
25. Однажды, почтеннейший! я посетил, [также и] Пакудху Каччаяну. Подойдя к нему, я обменялся с ним приветствиями, любезностями и обычными вопросами, сел возле него и сказал ему: «Почтеннейший! Ведь имеется множество обычных профессий, как-то… [296] Но может ли почтеннейший Каччаяна указать мне аналогично очевидный результат подвижничества в этом мире?»
26. На это, почтеннейший! Пакудха Каччаяна ответил мне следующее:
— Великий царь! Имеются семь начал, [никем] не сделанные, не произведенные [непосредственно], не произведенные [опосредованно], «неплодные», прочные, как вершины гор, неколебимые, как колонны. Они не движутся, не изменяются, друг с другом не сталкиваются, не являются друг для друга причинами радости, страдания, а также радости и страдания [одновременно]. Каковы же эти семь? Это начало земли, начало воды, начало огня, начало ветра, радость, страдание и одушевляющее начало — седьмое. Эти семь начал [никем] не сделаны, не произведены [непосредственно], не произведены [опосредованно], «неплодны», прочны, как вершины гор, неколебимы, как колонны. Они не движутся, не изменяются, друг с другом не сталкиваются, не являются
296
См. п. 14.
27. Так, почтеннейший! Пакудха Каччаяна в ответ на мой вопрос о плодах подвижничества изложил мне другое о другом. Это подобно тому, почтеннейший! как если бы [кто-то, у кого] спросили о манговом [плоде], рассказал о [плоде] хлебного дерева и наоборот. Так и Пакудха Каччаяна в ответ на вопрос о плодах подвижничества изложил другое о другом, и я, почтеннейший! подумал: «Как же я должен относиться к тому, если, [например], живущий у меня шраман или брахман будет обижен?» И я, почтеннейший! то, что было сказано Пакудхой Каччаяной, не одобрил и не отверг. Не одобрив и не отвергнув [этого], я не позволил себе [ни единого] недружественного слова, но принял сказанное им, не придав [тому] значения, встал и ушел.
28. Однажды, почтеннейший! я посетил [также и] Нигантху Натапутту. Подойдя к нему, я обменялся с ним приветствиями, любезностями и обычными вопросами, сел возле него и сказал ему: «Почтеннейший! Ведь имеется множество обычных профессий, как-то… [297] Но может ли почтеннейший Аггивесана [298] указать мне аналогично очевидный результат подвижничества в этом мире?»
29. На это, почтеннейший! Нигантха Натапутта ответил мне следующее:
297
См. п. 14.
298
Именование Джины Махавиры в качестве Aggivessana восходит, по бесспорному мнению О. Франке, к имени Agnivesyayana, известному еще из текстов ранней брахманической прозы — из «Айтарея-араньяки» и пратишакхьи Черной Яджурведы.
— Великий царь! В этом мире Нигантха огражден четырехчастным ограждением. Как же, великий царь! Нигантха огражден четырехчастным ограждением? Он огражден от всей воды, он наделен устраненностью от всего, он очищен [от всего] посредством устраненности от всего, он заполнен устраненностью [от всего]. Потому, царь! Нигантха огражден четырехчастным ограждением. И потому, царь! Нигантха, огражденный таким образом четырехчастным ограждением, зовется «ушедшим», «сдержанным» и «установленным».
30. Так, почтеннейший! Нигантха Натапутта в ответ на мой вопрос о плодах подвижничества изложил мне, что есть «четырехчастное ограждение». Это подобно тому, почтеннейший! как если бы [кто-то, у кого] спросили о манговом [плоде], рассказал о [плоде] хлебного дерева и наоборот. Так и Нигантха Натапутта в ответ на вопрос об осязаемом плоде подвижничества изложил, что есть «четырехчастное ограждение», и я, почтеннейший! подумал: «Как же я должен относиться к тому, если, [например], живущий у меня шраман или брахман будет обижен?» И я, почтеннейший! то, что было сказано Нигантхой Натапуттой, не одобрил и не отверг. Не одобрив и не отвергнув [этого], я не позволил себе [ни единого] недружественного слова, но принял сказанное им, не придав [тому] значения, встал и ушел.
31. Однажды, почтеннейший! я посетил [также и] Санджаю Белаттхипутту. Подойдя к нему, я обменялся с ним приветствиями, любезностями и обычными вопросами, сел возле него и сказал ему: «Почтеннейший! Ведь имеется множество обычных профессий, как-то… [299] Но может ли почтеннейший Санджая указать мне аналогично очевидный результат подвижничества в этом мире?»
32. На это, почтеннейший! Санджая Белаттхипутта ответил мне следующее:
— Если ты меня спросишь: «Есть ли другой мир?», то если бы я считал, что другой мир есть, я бы ответил тебе, что он есть. Но это не мое суждение. Я не считаю, что [дело обстоит] так, что иначе, что не так, что не не-так. [И если спросишь:] «Не правда ли, что другого мира нет?», «Не правда ли, что он есть и его нет?», «Не правда ли, что его нет и не нет?», [ответ будет тот же]. «Есть ли нерожденные существа другого мира?», «Или их нет?», «Или они есть и их нет?», «Или их нет и не нет?», «Есть ли плод, вызревание добрых и злых дел?», «Или нет плода, вызревания добрых и злых дел?», «Или он есть и его нет?», «Или его нет и не нет?», «Существует ли совершенный после смерти?», «Или совершенный не существует после смерти?», «Или совершенный и существует и не существует после смерти?», «Или совершенный не существует и не не-существует?», [то я отвечу так же]. Если ты меня спросишь: «Не правда ли, совершенный не существует и не не-существует после смерти?», то я бы так и ответил, [коли считал бы так]. Но я не считаю, что [дело обстоит] так, что иначе, что не так, что не не-так.
299
См. п. 14.
33. Так, почтеннейший! Санджая Белаттхипутта в ответ на мой вопрос о видимых плодах подвижничества продемонстрировал уклонение от ответов [300] . Это подобно тому, о почтеннейший! как если бы [кто-то, у кого] спросили о манговом [плоде], рассказал о [плоде] хлебного дерева и наоборот. Так и Санджая Белаттхипутта в ответ на вопрос о плоде
300
В тексте: …samano vikkhepam vyakasi. Ср. образное именование таких философов, как Санджая Белаттхипутта, в качестве amara vikkhepika — «скользких угрей» — в «Брахмаджала-сутте».
Апаннака-сутта
1. Так я слышал. Однажды Господин, странствуя с большой группой монахов в Кошале, пришел в брахманскую деревню под названием Сала. И тамошние брахманы-домохозяева услышали [следующее]: «Отшельник Готама, сын Шакьев, из рода Шакьев, странствуя в Кошале с большой группой монахов, достиг Салы». И об этом Готаме прошла слава: «Это Господин достиг совершенства, полного пробуждения, носитель [образцового] знания и поведения, хорошо прошедший [эту жизнь [301] ], познавший миры, превосходный кормчий тех, кем надо управлять, наставник богов и людей, пробужденный, владыка. Он сообщает [истину] об этом мире — [мире] со [всеми] богами, с Марой [302] , с Брахмой, со [всеми] шраманами и брахманами, с богами и людьми, — постигнув его своим умозрением. Он учит дхарме, прекрасной в начале, прекрасной в середине и прекрасной в конце, и по букве и по духу [303] и провозглашает благочестивую жизнь, полностью осуществленную и чистую. Хорошо было бы увидеть такого совершенного».
301
В тексте: sugata. Один из самых популярных эпитетов Будды, который впоследствии в санскритской литературе был перенесен и на его последователей, иногда именовавшихся саугатами.
302
В буддийской мифологии царь демонов, активно противодействовавший Готаме перед достижением им «пробуждения» и после «пробуждения», провоцировавший противодействия его проповеди и взявший с него обещание уйти из этого мира. Подробнее см. параграф 18 основного текста.
303
В тексте: sattham sabyanjanam, «по смыслу и по буквам».
И тогда брахманы-домохозяева Салы пришли к Господину и некоторые [из них], поприветствовав Господина, сели поодаль [от него], другие, обменявшись с ним приветствиями и любезностями, сели на почтительном расстоянии [от него], третьи почтили его, сложив длани, и [также] сели на почтительном расстоянии [от него], четвертые, назвав Господину [свое] имя и род, [также] сели на почтительном расстоянии [от него], а пятые сделали это молча.
2. И [всех этих] воссевших на почтительном расстоянии брахманов-домохозяев Господин вопросил:
— Есть ли у вас, домохозяева, какой-нибудь удовлетворительный учитель, к которому вы имели бы основательную веру?
— Нет, Господин, у нас такого.
— Если нет у вас, домохозяева, такого учителя, то осуществляйте эту очевидную дхарму. Ведь очевидная, монахи, и правильно осуществляемая дхарма ведет к достижению длительного благополучия [и] счастья. И какова же, домохозяева, [эта] очевидная дхарма?
3. Есть, домохозяева, некоторые шраманы и брахманы, которые рассуждают следующим образом и придерживаются следующих взглядов: «Нет [плодов] подаяния, жертвы, жертвоприношения, нет вызревания плода благих и злых дел, нет этого мира, нет другого мира, нет матери, нет отца, нет нерожденных существ, нет в мире [таких] шраманов и брахманов, которые правильно его „проходят“ и имеют [такое] правильное расположение [ума], что могут объявить истину об этом мире и о другом мире, постигнув [их] своим умо-зрением» [304] . Но есть, домохозяева, и другие шраманы и брахманы, которые настаивают на прямо противоположном: «Есть [плоды] подаяния, жертвы, жертвоприношения, есть вызревание плода благих и злых дел, есть этот мир, есть другой мир, есть мать, есть отец, есть нерожденные существа, есть в мире [такие] шраманы и брахманы, которые правильно его „проходят“ и имеют [такое] правильное расположение [ума], что могут объявить истину об этом мире и о другом мире, постигнув [их] своим умо-зрением».
304
Краткое изложение учения знаменитого материалиста Аджиты Кесакамбалы, полная версия которого содержится в «Саманнапхала-сутте» (см. выше).
Так что вы думаете, домохозяева, не говорят ли эти шраманы и брахманы [нечто] взаимопротивоположное?
— Говорят, Господин.
4. При этом, домохозяева, от тех шраманов и брахманов, которые говорят и придерживаются позиции: «Нет [плодов] подаяния, жертвы, жертвоприношения, нет вызревания плода благих и злых дел, нет этого мира, нет другого мира, нет матери, нет отца, нет нерожденных существ, нет в мире [таких] шраманов и брахманов, которые правильно его „проходят“ и имеют [такое] правильное расположение [ума], что могут объявить истину об этом мире и о другом, постигнув [их] своим умо-зрением», ожидается, что они, избавившись от трех благих вещей — добрых действий телом, словом и умом, воспримут три дурные — злое действие телом, словом и умом — и будут практиковать их. По какой причине? Потому что они не видят опасность дурных вещей, [их] ущербность, [их] загрязненность, равно как и безопасность, преимущество и чистоту благих.