Индустрия предательства, или Кино, взорвавшее СССР
Шрифт:
Как мы помним, именно либералы-кинематографисты первыми подняли вопрос о реабилитации Александра Солженицына. Писатели не остались в стороне от этого процесса и практически сразу присоединили свои голоса к этому призыву. Причем либералам важен был не столько сам писатель, сколько его программное антисоветское произведение «Архипелаг ГУЛАГ». Державники это прекрасно понимали, поэтому, в свою очередь, делали все от себя зависящее, чтобы не допустить ни реабилитации Солженицына, ни публикации его произведения (отметим, что патриоты-почвенники в отличие от державников-сталинистов в отношении к Солженицыну смыкались с либералами).
Тем временем к середине 89-го ситуация уже была такой, что
Что касается «Архипелага ГУЛАГ», то его публикация взяла старт в журнале «Новый мир» в августе 1989 года. Высшее партийное руководство выступило по этому поводу с комментарием в газете «Правда», причем комментарий этот принадлежал… видному диссиденту Рою Медведеву. Это было уже верхом капитулянтства со стороны Кремля. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. В той же «Правде» тогда же вышла статья В. Согрина, где он приводил слова Ленина о том, что «нет и быть не может другого пути к настоящей свободе пролетариата и крестьянства, как путь буржуазной свободы и буржуазного прогресса». С этого момента маски фактически были сброшены и большинству стало ясно, в каком направлении ведут перестройку ее «прорабы»: к реставрации капитализма.
Между тем это стало понятно и многим западным аналитикам, которые на этой почве даже… потеряли некоторый интерес к горбачевской перестройке. И вообще, если всего год-два назад Запад был буквально очарован теми процессами, которые происходили в СССР (свидетельство того — советская символика, которая заполонила всю Западную Европу и США), то теперь этот ажиотаж постепенно сошел на нет. Даже советское кино перестало привлекать западных кинобоссов, поскольку это уже не кино было, а сплошная помойка. То есть весь тот мазохизм, который явила миру посредством кино советская творческая интеллигенция, перестал вызывать на Западе какой-либо интерес. И это было закономерно: некогда великое советское искусство, совсем недавно представлявшее интерес для интеллектуалов всего мира в силу своей неординарности и непохожести, теперь стало напоминать худшие образцы искусства самых отсталых западных стран.
Впрочем, провал ожидал на Западе даже советское «интеллектуальное» кино, с которым как с писаной торбой вот уже три года носились киношные либералы. Взять хотя бы данные за 1988 год. В тот год 11 советских фильмов имели регулярный прокат в двух европейских странах — Франции и Финляндии, где под это дело были арендованы специальные кинотеатры. И что же мы видим? Во Франции фильм «Комиссар» Александра Аскольдова за год проката собрал аудиторию в 30 тысяч человек, «Робинзонада, или Мой английский дедушка» Наны Джорджадзе — 26 тысяч, «Ашик-Кериб» Сергея Параджанова — 22 тысячи, «Древо желания» Тенгиза Абуладзе — 21 тысячу, «Короткие встречи» и «Долгие проводы» Киры Муратовой — 10 и 8 тысяч соответственно.
В Финляндии ситуация выглядела еще более провальной. Там «Комиссар» собрал всего… 4300 зрителей, «История Аси Клячиной» Андрея Михалкова-Кончаловского — 919, «Асса» Сергея Соловьева — 706, «Плюмбум, или Опасная игра» Вадима Абдрашитова— 690, «Крейцерова соната» Михаила Швейцера — 407, «Мольба» Тенгиза Абуладзе — 400.
Во многом из-за утраты интереса к советскому кинематографу
Председателем жюри был избран давний гуру советских либералов польский режиссер Анджей Вайда. Однако и его постигает разочарование при знакомстве с конкурсной программой — ни одного шедевра. У Вайды даже появилась мысль вообще не награждать Главными призами («Золотой» и «Серебряный Георгий») ни один из представленных фильмов. Но жюри в итоге все-таки выбирает двух претендентов на награды: итальянскую комедию «Похитители мыла» Маурицио Никетти и советскую социальную антиутопию «Посетитель музея» Константина Лопушанского.
Тем временем полупустые залы кинофестиваля были зеркальным отражением того, что творилось по всей стране, — посещаемость кинотеатров катастрофически падала. И дело здесь было не только в том, что на большой кинематограф продолжали стремительно наступать телевидение и видео, но и в той политике, которую три года назад избрало обновленное руководство Союза кинематографистов. То есть ставка на проблемный (разоблачительный) и интеллектуальный кинематограф окончательно отвратила массового зрителя от походов в кинотеатры.
Эта ситуация стала поводом к дискуссии, которая летом 89-го возникла на страницах центральных СМИ. Начал эту полемику известный кинорежиссер Станислав Говорухин, который, как мы помним, давно недолюбливал интеллектуалов-проблемников от кино (даже организовал альтернативный фестиваль зрелищно-развлекательного кинематографа «Золотой Дюк»). В ряде изданий (в газете «Советская культура», альманахе «Экран» и др.) Говорухин опубликовал ряд статей, где в открытую обвинил руководителей СК в том, что они, всегда завидуя «кассовым» режиссерам (одна из статей Говорухина носила характерное название «Марш завистников»), намеренно повернули советский кинематограф в выгодную для себя сторону — от зрелищного кино к проблемному. В итоге киношные интеллектуалы в личном плане, конечно, выиграли, но кинематограф в целом оказался в глубокой финансовой яме. Чтобы читателю было понятно, о чем идет речь, приведу некоторые из мыслей Говорухина:
«Давайте заглянем правде в глаза: кино в скором времени может перестать быть важнейшим из искусств, поскольку перестанет быть искусством миллионов. Об этом говорят факты, а факты, помнится мне, — упрямая вещь. Отток зрителей увеличивается из года в год и растет чуть ли не в арифметической прогрессии. Вчера еще кино было доходной областью экономики, сегодня — уже нет…
В нашей стране — стране изобилия и несчитаных богатств — можно снять кино только для себя, причем за государственный счет, и при этом неплохо заработать. Авторы новых реформ в кинематографе отдают много сил, энергии, проводят мозговые атаки, чтобы решить эту проблему: каким образом, сняв совершенно убыточный фильм, умудриться при этом хорошо заработать. Ко всему этому они, авторы убыточного фильма — не плохого, прошу заметить, а убыточного, — получат еще и борзыми щенками. Поедут за рубеж представлять советское кино, будут участвовать в международных кинофестивалях. Ибо большинство фестивалей в мире поддерживает кинематограф элитарного характера. И это правильно. В мире коммерции должен существовать способ поддержать непонятого художника. Его фильмы широкий зритель не смотрит, он ничего (в отличие от нашего) не зарабатывает — его поддерживают таким вот образом.