Инфоклонч. Трилогия
Шрифт:
Зин тоже расхохотался, представив себе как Васька испаряется, а Сергей Сергеевич, поправляя очки близоруко щурясь, разыскивает того крадучись обследуя все закоулки с парализатором в руках.
– Гении, они что малые дети, такие же непосредственные и наивные. Позвольте мне представить вам одного из них, - проговорил Жилов, когда все они наконец-то снова расселись за столом.
– Сергей Сергеевич Кирсанов, учёный, изобретатель, и вообще, хороший человек, прошу любить и жаловать!
Кирсанову было уже давно за семьдесят, но он казался окружающим худощавым подростком. Возможно, его низкий рост и щуплая фигура вводили в заблуждение, а возможно и лохматая невообразимая шевелюра, или взгляд с прищуром способствовали этому ложному впечатлению. Но то, что он был явно не в себе, отмечали многие, стоило им только минутку с ним пообщаться. Эти его лихорадочные бегающие глаза, постоянно подозрительно осматривающие вас с ног до головы, его почти бессвязная речь о каких-то молекулах, и постоянные взмахи руками - не многие это выдерживали.
Но вот что он действительно гений, Жилов узнал, когда Кирсанов смог воплотить в экспериментальном образце свою мысль о неиссякаемом источнике питания, который работал не по принципу холодного ядерного синтеза, а совершенно по иному, отличному от всех известных принципов получения энергии. Взяв несколько граммов Зилия из одного метеорита, он представил итоги удачного эксперимента, потребовав при этом от Жилова, чтобы ему срочно доставили для изготовления промышленного образца таблетки не менее ста граммов чистого Зилия. И Жилову пришлось покрутиться, чтобы организовать выполнение этой заявки.
Все разведчики компании, получив срочные задания, разлетелись сразу же по предполагаемым направлениям. И один из пятидесяти разведчиков корпорации через полгода смог добыть необходимые сведения о месторождении Зилия. И даже привезти несколько килограммов самородков, из которых они уже на Земле смогли обогатить руду до нужной концентрации.
И когда Зин увидел экспериментальную таблетку в работе, то он, не раздумывая, приступил к самым решительным действиям.
Тогда и начался первый этап по получению планеты L3212 в собственность. Жилов желал стать монополистом по выпуску новой революционной технологии. Он не хотел отдавать её в нечестные руки теневых олигархов, которые очень даже могли просто поставить всё человечество на колени, обладай они этим изобретением. А о таком развития цивилизации он не мечтал. Мало ли все настрадались?
Эта технология, по его мнению, должна была перевернуть весь мир сообщества. В буквальном смысле этого слова.
Но она, ещё не успев окончательно родиться, уже стала кому-то из власть держащих, что кость в горле. Потому и посыпались сначала предупреждения, от которых Жилов отнекивался, несмотря на все уговоры Джаева. Потом попытались устранить сначала его помощника, а когда не получилось, то его дочь, а потом и сразу обоих. Не срослось. Кто это были - он не знал. Что от них ожидать дальше - тем более.
И вот они сидели сейчас все вместе, втянутые в эту битву, и пытались разобраться: кто есть кто, и что почем? А разобраться нужно было ещё со многими вопросами...
– Как работает эта таблетка?
– повторил вопрос Сергей Сергеевич. Хмыкнул, встал, прошёлся и, вложив руки в боковые карманы тужурки, спросил в ответ:- А кто-нибудь здесь что-нибудь понимает в трансделькальных преобразованиях молекул в слабых волновых прямоточных токах?
– Ну, ребятки?
– продолжил он вопрошать, не услышав ответа, - Тогда примите на веру, что она просто работает и всё.
Он посмотрел на стол. Все видели, как подключенная к крошечной экспериментальной таблетке профессора, которая была всего-то размерами пять на пять миллиметров, бытовая ВПСМка не просто работала, а работала в самом энергетически нагруженном режиме: получив крупный заказ на изготовление очень объёмного блюда под названием "Королевский поросенок".
– И так она будет работать почти вечно от этой вот малюсенькой батареечки - таблеточки!
– самодовольно добавил профессор.
– А почему таблеточка?
Профессор перевернулся и высмотрел того, кто же задал этот вопрос.
– А, госпожа Жилова. А вы смотрели вчера в окно? После двадцати двух нуль нуль? Или раньше?
– Смотрела. Ну и что?
– И много вы там смогли увидеть?
Элонна не могла понять: куда же он клонит?
– Немного... Там же после десяти вечера тьма кромешная.
– Вот именно! Но позволю себе заметить, что мы ещё неплохо устроились. Это у нас происходит отключение электричества после десяти, а в других регионах, как солнышко зашло - так темно и стало. Понимаете?
– Не совсем.
– Больная наша цивилизация, и уже давно. Так потому и таблетки - это самое настоящее энергетическое лекарство для всех нас. Мы ими нашу энергетическую недостаточность лечить будем. И позвольте вам заметить, что сможем сделать это очень быстро и с хорошим результатом. Если, конечно, нам кто-нибудь мешать не вздумает. Это, как вы понимаете, только для бытовых нужд такие размеры. А если эти размеры увеличить? Что будет, представляете?
– Ночью как днем!- заулыбалась, поняв Элонна.
– Ну зачем так. Ночь, понимаете, то же очень важная пора для человечества. Нельзя без неё. Так-то вот. Работа таблеток, как я полагаю, будет вечной...
– А что значит вечно в вашем понимании?
– спросил его Арвид.
– Ну лет двести, двести пятьдесят. Поверьте, для одного человека это и будет - вечность.
Аппарат закончил шуметь, и все увидели на вышедшем подносе, очень хорошо запеченного и аппетитного поросенка, которым можно было бы утолить зверски голодных где-то персон пять.
Но так как все недавно пообедали, Джаев попросил Лизавету здесь прибрать.
Все молчали, удивленные результатом только что проведённого эксперимента. Действительно, они сейчас увидели то, что сможет преобразить мир к лучшему. Или к худшему. Это смотря, кто победит в начавшейся битве за мир.
А победить хотели они. Это было видно по выражению лиц - сдаваться здесь никто не желал.
– Значит ваша реакция в трансделькальном преобразовании начинает работать только тогда, когда минерал Зилий будет более 80% концентрации. А что же потом? Ревирсерция? Или переломка и сборка пары заново? И как называется второй минерал, маточный? Вы так нам и не сказали, профессор.