Инициатор
Шрифт:
– Сыта? – первое, что спросил он, подходя.
– Не голодна, - уклончиво отозвалась она. – Добрый ночи, отец.
– Полнолунье!
– дёрнул он плечом. – Где Даниил?
– Собирается.
Он кивнул.
– Ты собрана?
Алиса развела руками - на ней снова была ряса, апостольник прикрывал тщательно заправленные волосы, а стопы туго обвязывали «греческие» сандалии.
Священник поморщился, и Алиса передёрнула плечами – два тусклых ножа жалами вытянулись из рукавов и надёжно упали в ладони. Отец Владимир удовлетворительно кивнул:
– Тебе может понадобиться. Ибо бессмысленно йаху рассчитывать на руки в войне с йахами…
–
– Твой дух противоречия берёт иногда перерыв на обед? – сухо поинтересовался Даниил, отодвигая её с пути. – Доброго пути, отец.
Алиса закаменела лицом и отступила в тень липы.
– Доброго, - отозвался священник и протянул юноше кобуру, обмотанную ремнями.
Кивнув, Даниил приладил ремни под легкую летнюю куртку и вытащил пистолет. Уверенными движениями выкинул на ладонь обойму, помял рукоять, прицелился на дальние кусты и, сунул пистолет обратно. Алиса успела заметить за распахнутой на миг курткой, что под другой рукой чернеет рукоять десантного ножа. Сосредоточившись, определила, что штанины на голенях неестественно топорщится, а корпус юноши движется так, как бывает, когда за поясом скрывается оружие.
Уже направившись к калитке, отец Владимир кинул им за спину:
– Последний обряд проходил возле площади Андрея Первозванного.
– Пошли, - Даниил ступил с крыльца.
Алиса дала им фору в несколько метров и отправилась следом.
По тихим, грязным улочкам, где редко можно встретить людей в такой поздний час, двигалась небольшая группа. Впереди целеустремлённо шагали священник и угрюмый молодой человек, а позади, словно опасаясь нарушить их молчаливый разговор, шла юная монахиня. И только очень внимательный прохожий мог бы разглядеть, что на монашке нет креста, юноша тяжко болен кожной болезнью, а запястья старого батюшки утянуты широкими серебряными браслетами и большой крест на груди вылит цельно из серебра.
На площади Андрея Первозванного толпился народ – ещё работали ночные бары и казино и публичный дом принимал клиентов - но отец Владимир провёл их вдали от любопытных глаз, свернув в неприметную улочку старых двухэтажек.
– Здесь, – внезапно остановилась Алиса.
– Нет, - священник указал дальше. – Это было там, глубже в старый район.
– Здесь, - повторила она и закрыла глаза. Ноздри её раздувались, а ногтевые пластинки стремительно темнели.
Даниил подошёл ближе:
– Что здесь?
– Запах. Крови. – Она открыла глаза – вертикальные зрачки невидяще смотрели перед собой: - Незапретной крови.
Даниил вдохнул, стремясь уловить его, и отрицательно покачал головой.
Отец Владимир посмотрел на девушку, сомнамбулически застывшей в облаке неуловимых ароматов, и нахмурился:
– Она далеко зашла… Если начала чувствовать разницу.
Даниил встрепенулся, резко повернулся к священнику:
– Что это значит?
– Возможно, скоро она перейдёт ту черту, за которой человеческого в ней не останется. Всё-таки кровь монахов изменила её…
Даниил хотел спросить ещё что-то, но Алиса вздрогнула всем телом и подалась вперёд, словно гончая, вытягиваясь в сторону прохода меж гаражей:
– Запах оттуда! – коротко сказала она, но с места не тронулась.
Священник перекрестился и, отстранив Даниила, шагнул вперёд:
– Инициатор… - его голос был незамутнён эмоциями, как и положено работающему Инквизитору. Это был голос Силы, вольный приказывать: - Найти и остановить! Именем Отца
Стремительно двинувшись в проём меж гаражей, Алиса почти трансформировалась на бегу. Команда Инквизитора, словно вбитый в сознание раскалённый гвоздь, пронзила все действия и мысли.
Даниил попытался рвануться следом, но отец Владимир удержал:
– Не дури! Работающего инициатора догонит только йах такой же подготовки! Она сейчас помчит по крышам и стенам – где запах сильнее. А мы пешочком, по низу… Эти гаражи выходят на ту сторону, туда можно добраться через дворик…
Говоря, он утягивал оглядывающегося Даниила в сторону домов.
А Алиса просочилась сквозь щель гаражей, подпрыгнула и зависла на вбившихся в бетон когтях, втягивая воздух ноздрями. Тонкий шлейф притягательного запаха окутывал её, подбадривая и зовя за собой. Рывок – на крышу. И – вперёд. Бегом, не оглядываясь, на мгновения замирая на самых обрывах, чтобы уловить едва приметный запах и определиться с направлением. А внизу, едва поспевая, бежали бет и священник. Поддерживая полы рясы, отец Владимир бежал тяжело, всё более отставая от Даниила. Бет некоторое время пытался держать в поле зрения и Алису и священника, а потом обернулся:
– Я – за ней!
И мгновенно прибавив ход, ушёл в отрыв, почти догоняя альфу.
Священник, отдуваясь, оттёр пот и перешёл на шаг.
Перемахнув через очередной проём между домами, Алиса замерла на краю черепичной крыши трёхэтажного здания. Запах полоснул по ноздрям, взбудоражив сердце. Вдохнув ещё, Алиса медленно, стремясь не производить шума, двинулась дальше.
Даниил вбежал во дворик и упёрся в высокую кованую ограду с острыми пиками поверху. За ней по крыше роскошного особняка кралась Алиса. Даниил огляделся. Подошёл к калитке. Сбоку запертой двери висела табличка: «Дом Благородных Собраний. Собственность «Единой Церкви». Вход запрещён» - значилось на ней. Даниил посмотрел на пики и выше, на установленные на деревьях камеры. Чертыхнувшись под нос, прошёл дальше и лишь там, где не заметил видеослежки, схватился за прутья решётки. Рывок, ещё один – и он довольно легко влетел на самый верх. Перемахнул через ограду и, опустившись в колкую тонкую траву, залёг, оберегаясь от окуляров видеообзора. Пополз вперёд, маневрируя среди слепых зон камер и раскидистых кустарников.
Алиса дошла до края крыши, наиболее подходящего ей, и села, свесив вниз ноги. Наклонилась, осматриваясь. Прямо под ней красовался узкий балкончик в стилизованной лепнине. Вдоль дома проходил охранник с овчаркой. Алиса приоткрыла губы и, стиснув зубы, бесшумно выдохнула звук, не слышимый человеческому уху. И с удовлетворением посмотрела, как собака заметалась, поджала хвост и, оскалив зубы на тьму, притёрлась к ногам хозяина.
– Ну, ты чего? Совсем сбрендила под течку! – сплюнул охранник и отстегнул рацию: - Центральный. Третий возвращается – псина дуреет. – И скомандовал, в сердцах дёрнув поводок: - Ну! Рядом! Домой.
Рванув повод, собака заторопилась в клетку, утянув чертыхающегося хозяина за собой.
Алиса спрыгнула и забалансировала на периллах балкона. Наклонилась к окну, вглядываясь за золотистую тюль - комната была темна и пуста. Облизав губы, Алиса ударила в стекло когтями.
Прыжок с перил сквозь осыпающееся стекло. И она в комнате.
Высокий потолок. Скрытые за коврами стены и пол просторной комнаты. Водопад хрустальной люстры под лепниной. И ни одного предмета мебели.
Что-то глухо ударилось за спиной и стало темно.