Injectio платины 3
Шрифт:
— Да, господин, — поклонилась Платина.
Ей очень не хотелось ссориться со старшей госпожой, но игнорирование прямого распоряжения главы семейства здесь чревато серьёзными неприятностями.
Всю дорогу до усадьбы наставницы девушка размышляла над этой проблемой. А в виду знакомых ворот, не выдержав, остановилась и, приказав тащившему корзину слуге отойти подальше, обратилась за помощью к многоопытной Угаре.
Выслушав сбивчивый рассказ подопечной о её затруднениях, служанка наставительно заявила, придерживая узел со своими вещами:
— Господин
Рассуждения собеседницы показались Платиной логичными и вполне соответствующими местным понятиям. К тому же она знала, что Угара обязательно доложит об этом разговоре самой госпоже Азумо Сабуро, и надеялась не вызвать её раздражения по столь пустяковому поводу.
Когда через день служанка принесла из дома начальника уезда ещё одну коробочку сластей, Ия окончательно убедилась в том, что сумела не испортить отношения с главной женой своего приёмного папаши.
Девушка криво усмехнулась, вспомнив своё глупое беспокойство, но тут же вернулась к действительности, заметив, что уже почти дошла до павильона.
Вытащив из кармашка в рукаве камешек, она быстро сдёрнула с него бумажку, а когда стала разуваться, незаметно бросила его под веранду.
Выпрямившись, Платина увидела спешившую к ней Угару.
— Простите, госпожа, служанку нерасторопную.
— За что? — искренне удивилась та. — Я сама только что пришла. Так что ты вовремя.
В павильоне она уселась за столик с уже разложенными письменными принадлежностями. С недавних пор Платина стала готовить бумагу и тушь заранее.
Угара раскрыла книгу на заложенном месте, солидно откашлялась и начала монотонным голосом диктовать текст "Наставления благородным женщинам империи Сына неба" Есионо Тонго.
Едва служанка начала запинаться, девушка тут же объявила перерыв, давая ей возможность отдохнуть, а сама, прихватив последний исписанный лист и накинув плащ, отправилась бродить по садику.
"Моя весенняя заря, — с замиранием сердца беззвучно шевелила губами Ия, жадно пожирая глазами ровные строчки каллиграфически выведенных на мятой бумаге букв. — Наконец-то настал тот день, когда я вновь могу излить вам свои чувства. Наша разлука чёрным камнем лежит на моей душе, сдавливая сердце. Лишь воспоминания о нашей прошлой встрече и надежда на новую даёт мне силы жить дальше".
Почувствовав, как лицо помимо воли расплывается счастливой улыбкой, девушка прикусила нижнюю губу, продолжая вчитываться в текст.
"К моему глубокому сожалению, Вечное небо не одарило меня талантом слагать стихи, достойные вашего совершенства. Но всё же, не в силах сдерживать себя, я предлагаю на ваш суд это жалкое творение:
Не радует лотос увядший —
В нём осени знак примечаю.
В
Одежды снимаю,
Ночь в лодке
Один я встречаю.
Свет лунный над западной башней
И туч поредевшая стая.
Письмо мне
Не гусь ли доставит? —
Кричит он,
В ночи пролетая.
Цветы, облетевшие с веток,
Уносит куда-то волною.
Пускай развело нас
Судьбою,
Но в мыслях
Я вместе с тобою.
Тоска на мгновенье хотя бы
Оставить меня не желает.
С бровей прогоню её —
Злая,
Шипы свои
В сердце вонзает."
Погрузившись в чтение, Платина запнулась за чуть выступавший над дорожкой камень и едва не упала, с трудом сохранив равновесие, а когда выпрямилась, буквально "наткнулась" на пристальный взгляд стоявшей возле дома наставницы.
"Вот же-ж! — мысленно выругалась Ия, кланяясь и торопливо комкая письмо. — Чуть не попалась. И куда её понесло? В уборную, что ли?"
Однако хозяйка дома уже миновала поворот дорожки, ведущий к туалету, и теперь явно направлялась к гостье.
Поправив край накидки, девушка незаметно спрятала скомканную бумажку с письмом Хваро в карман.
— Что вы так увлечённо читаете, госпожа Сабуро? — с лёгкой улыбкой поинтересовалась старушка.
— "Наставления благородным женщинам", госпожа Андо, — объяснила Платина, лихорадочно пытаясь придумать сколько-нибудь правдоподобное объяснение своей странной заинтересованностью творением покойной императрицы. — Вот эта мысль мне особенно нравится. Сколько раз читаю, столько не перестаю удивляться мудростью этой великой женщины.
— Ну-ка покажите, что вас так поразило? — вскинула брови собеседница, торопливо пробегая глазами указанные строчки. — "А поэтому в воспитании самого себя ничто не сравнится с уважением к другим. Чтобы девушке избежать того, что она будет ассоциироваться с силой, нет ничего лучше, чем покорность. А потому и говорят, что путь уважения и покорности является самым важным принципом поведения женщины".
Вполголоса пробормотав очередную глупость давно почившей Есионо Тонго, хозяйка дома с нескрываемым удивлением посмотрела на гостью.