Инкогнито грешницы, или Небесное правосудие
Шрифт:
Оконное стекло в Алешиной спальне разбилось как раз в тот момент, когда Ветка вошла туда, чтобы пожелать сыну спокойной ночи и прочитать очередную главу из книги. И только недюжинное чутье, которое не заглушила даже водка, толкнуло ее в какой-то момент к кровати, где полулежал сын. Ветка практически упала на Алешу, закрыла собой и принялась целовать, лихорадочно соображая, как бы половчее оказаться с ним на полу и не напугать впечатлительного мальчика. Пуля вошла в висевшего над кроватью клоуна и застряла в набивке, оставив на животе игрушки рваный след. Ветка осторожно сползла на
– Давай, пока Карина не видит, поползем ко мне в комнату – хочешь?
– Я с тобой лягу спать? – обрадованно спросил мальчик.
– Да, но только давай тихо и быстро, хорошо?
Настроив Алешу на игру, Ветка подтолкнула его к двери, и мальчик пополз, а она, обернувшись на окно, увидела отверстие в стекле. «Только бы он уже ушел… – думала Ветка, продвигаясь ползком вслед за сыном. – Только бы сейчас не влепил еще пулю…»
Когда они выбрались в коридор, Ветка вскочила, плотно закрыла дверь и, подхватив Алешу на руки, метнулась в свою спальню. Там были задвинуты шторы, а поверх них Саня еще и два плотных покрывала укрепил, так что можно было смело включить ночник. Ветка усадила Алешу на огромную кровать и подмигнула:
– Теперь нас Карина не найдет. Сейчас мы с тобой почитаем…
– Мамуля, а книгу-то мы в комнате оставили! – расстроенным голосом проговорил мальчик.
Ветка не была готова вернуться в детскую – она и так еле держалась, чтобы не устроить истерику, и только боязнь испугать сына заставляла ее собрать в кучу нервы и делать вид, что все происходящее – забавная игра.
– Малыш, а давай я тебе расскажу что-нибудь? – предложила она, и мальчик согласился.
Уснул он быстро, и Ветка, укрыв его одеялом, вышла из комнаты, спустилась вниз и там дала себе волю. Она кричала и била тарелки до тех пор, пока не прибежали охранники и не уволокли ее в гостиную. Там, захлебываясь слезами, Ветка обвинила их во всех смертных грехах. Когда же им удалось из путаных истеричных фраз понять, что произошло, они оба, как по команде, побежали в детскую.
– Ребенка мне не разбудите, уроды! – рявкнула Ветка вдогонку, и тут вдруг в памяти всплыл вечерний разговор с Коваль. – Неужели… – пробормотала ведьма, без сил рухнув на диван, – неужели она догадалась… тогда почему впрямую не сказала, а все какими-то намеками?!
Схватив мобильный, она набрала Маринин номер и набросилась на подругу с обвинениями. Однако внутри у Ветки все молчало – обычно она всегда чувствовала, что человек скрывает что-то, а сейчас – нет, ничего. Скорее всего, Марина ничего не знала. И телефонный разговор подтвердил это – Коваль не стала бы расспрашивать, если бы что-то подозревала.
– Ветка, успокойся, – произнесла она, дослушав до конца. – Скорее всего, сегодня больше ничего не произойдет. Но завтра нужно решать что-то. У пацана есть загранпаспорт?
– Есть, но…
– Так, заткнись сейчас и слушай меня! – чуть повысила она голос. – Есть хороший нотариус?
– В смысле?
– В смысле – прикормленный! Чтобы сделал тебе разрешение на вывоз ребенка за границу без присутствия отца! Потому что билеты я помогу сделать,
– За границу? – тупо переспросила Ветка.
– Да. На Кипр поедешь вместе с ним, там должен быть Женька с Грегом, а чуть позже отец приедет! Поживешь в моем доме, пацан сменит обстановку, а ты нервы свои подлечишь, – теряя терпение, пояснила Коваль. – Я позвоню папе, пока тот еще не улетел, и договорюсь, чтобы он взял билеты на один рейс и тебе тоже, все-таки легче, когда не одна с ребенком. А ты сиди тихо и вообще носа не высовывай. Нотариуса пусть пацаны домой привезут. Все поняла?
– А как же Гришка? – тоскливо проговорила Ветка.
– Ты идиотка, да?! – заорала Марина, не в силах уже сдерживать эмоции. – Кому нужен твой овощ?! Все равно ты не сможешь к нему ездить – на тебя вон, как на зайца, кто-то охоту открыл! Ты ребенка потеряешь, дура! Гришка! Да ему туда и дорога, Бесу твоему!
– Что ты говоришь… ну, что ты такое говори-и-и-ишь… – простонала Ветка. – Он же муж мне…
– Ой, хватит! Надоело мне это все! – сморщилась Марина, прислушиваясь к тому, что происходит в кухне. – Это охраннику своему расскажешь – про мужа и неземную к нему любовь, а мне не надо. Все, ложись спать, тяпни еще водочки в качестве снотворного, а завтра с утра ищи нотариуса.
Марина отключила телефон и на цыпочках двинулась в кухню. Ей почему-то казалось, что она непременно застанет Георгия за каким-то «не тем» занятием – например, за изучением содержимого ее дамской сумки, оставленной на подоконнике. Но он варил кофе. Стоял около плиты и внимательно следил за тем, как над джезвой поднимается шапка пены, а потом аккуратно стучал ложкой по медному боку, осаживая ее. И было видно, что процесс этот у него отработан до мелочей, и выполняется некий ритуал с любовью и знанием дела.
– Ты с молоком любишь? – спросил Георгий, не поворачиваясь, как будто почувствовал ее появление спиной.
– С молоком. Но его нет.
– Отчего же? Уже есть.
Марина перевела взгляд на стол и обнаружила, что он почти полностью завален продуктами.
– Это откуда же?
– Ну, супермаркет в соседнем доме круглосуточный, а ноги свои, не казенные.
Коваль удивилась еще сильнее – получалось, он сумел сходить в магазин и вернуться абсолютно бесшумно, так, что она даже не услышала хлопка входной двери. И – что еще хуже – он брал ее ключи, с которых запросто мог сделать слепки, купив пластилин в том же супермаркете, например.
«Кого я впустила в квартиру, идиотка? Что на меня нашло, какое помутнение рассудка?»
Странный гость нравился ей все меньше, а вопросов вызывал все больше, и это начинало нервировать Марину. Привыкнув решать все проблемы быстро и без особых раздумий, Коваль выждала момент, когда Георгий повернется к ней спиной, вынула шокер и без колебаний приложила его к шее мужчины. Мощность разряда оказалась достаточной, чтобы свалить его с ног и лишить сознания. Этого времени Марине хватило, чтобы отрезать шнур жалюзи и связать руки Георгия за спиной, а ноги замотать обнаруженной в ящике гарнитура пищевой пленкой.