Инквизитор Эйзенхорн
Шрифт:
— Что удалось найти?
— Это очень странно. Саметер оставался чист от скверны довольно приличное время. Последний раз Инквизиция проводила здесь расследование тридцать один стандартный год назад, да и то не в Урбитане, а в Аквитании, столице. Искали незарегистрированного псайкера. Конечно, преступность на планете широко распространена, в особенности если говорить о торговле наркотиками и уличных драках. Но ничего, что на самом деле можно было бы назвать ересью.
— Нет ничего, что напоминало бы ритуальные убийства в нашем случае?
— Ничего,
— Что насчет значений дат?
— Тринадцатое саггитара — это почти канун солнцестояния, но я не могу проследить какую-либо связь. День зачистки ульев Сарпетала, как правило, знаменуется усилением деятельности культов в субсекторе, но до него еще шесть недель. Единственное, что могу сказать, так это то, что пятого саггитара была двадцать первая годовщина битвы за Высоты Клодеши.
— Не припоминаю такой.
— Шестое из семи полномасштабных сражений за время шестнадцатимесячной имперской кампании на Сюреалис Шесть.
— Сюреалис… это же в целом субсекторе отсюда! Эмос, какой день ни возьми, он окажется годовщиной какой-нибудь имперской операции. Какая связь?
— Девятый Саметерский полк сражался на Сюреалисе.
Фишиг и Уорекс, наконец, перестали шнырять по верхним уровням и присоединились к нам. Капитан разговаривала по воксу.
Она выключила его и посмотрела на меня. По ее щитку струились капли дождя.
— Нашли еще одного, инквизитор, — сказала она.
Это был не один, а трое, и их обнаружение серьезно расширило зону поисков. Муниципальные рабочие должны были снести старое складское здание, серьезно поврежденное пожаром два месяца назад, чтобы использовать освободившееся пространство под строительство дешевого блочного жилья. Тела обнаружили за изоляционным слоем разрушающейся секции, которую не затронул огонь. Женщина и двое мужчин были изувечены так же, как и все остальные жертвы.
Но эти трупы пролежали значительно дольше. Чтобы понять это, мне хватило одного взгляда.
Пригибаясь, я стал пробираться среди обломков склада. Сквозь дыры в крыше лил дождь, похожий на снег в холодном голубом свете прожекторов арбитров.
Повсюду стояли офицеры, но ни один из них не стал прикасаться к находке.
Мумифицировавшиеся и скорчившиеся в позе эмбриона сухие останки долгое время пролежали за стеной.
— Что это? — спросил я.
Фишиг наклонился вперед, чтобы рассмотреть.
— Клейкая лента. Их обмотали, чтобы не разваливались. Старая. Верхний слой уже прогнил.
— На ней есть какой-то узор. Из серебряных частичек.
— Думаю, что это армейский вариант. Знаешь, такой с серебристым покрытием? Оно со временем осыпается.
— Эти тела были спрятаны в разное время, — сказал я.
— Мне тоже так показалось, — ответил Фишиг.
Отчета эксперта-медика пришлось прождать шесть часов, но он подтвердил наши догадки. Все три тела пролежали за стеной не менее восьми лет, хотя для каждого этот срок был разным. Особенности разложения показывали, что один из мужчин пробыл там порядка двенадцати лет, а двое других попали
— В последний раз склад использовался шесть лет назад, — пояснила мне Уорекс.
— Мне нужен список людей, работавших здесь до того, как здание вышло из эксплуатации.
Кто-то в течение нескольких лет использовал одно и то же место и моток клейкой ленты, чтобы прятать тела.
Заброшенный кожевенный завод, где нашли беднягу Момбрила, стоял на пересечении улицы Ксеркса и ряда трущобных многоэтажных домов, известных как Громада. Здесь все еще стояла постоянная вонь щелока и короскутума, использующихся при дублении. Никакие кислотные дожди не могли вымыть этот запах.
Нормального выхода на крышу не было. Мы с Фишигом и Биквин забрались туда по металлической пожарной лестнице.
— Как долго может прожить человек с такими увечьями?
— Если отрубить одни только кисти, он, скорее всего, истечет кровью минут за двадцать, — прикинул Фишиг. — Но если ему пришлось спасаться бегством, то его мог немного подстегивать адреналин.
— Значит, от места, где он был найден, до места преступления должно быть не более двадцати минут ходу.
Мы осмотрелись. На нас в ответ посмотрел грязный город, перенаселенный, со жмущимися друг к другу домами. Существовали сотни возможностей. Чтобы все обыскать, потребовались бы многие дни.
Но мы могли сузить зону поисков.
— Как он попал на крышу? — спросил я.
— Мне тоже хотелось бы знать, — произнес Фишиг.
— А лестница, по которой мы… — Биквин осеклась, осознав свою оплошность.
— Без рук? — усмехнулся Фишиг.
— И без глаз, — закончил я. — Возможно, что он не сбежал. Вероятно, что сюда его притащили мучители.
— Или же он свалился, — сказала Биквин, показывая куда-то. С востока над крышей кожевенного завода нависало здание склада. В десяти метрах над нами виднелись разбитые окна.
— Если он был где-то там, то мог, удирая в своей слепоте, вывалиться оттуда и упасть на крышу…
— Хорошая мысль, Елизавета, — сказал я.
Арбитры проделали неплохую работу, но даже Уорекс не задумалась о несоответствиях.
Мы подошли к боковому входу склада. Помятые металлические ставни оказались заперты. На стене было прикреплено объявление, предостерегающее от взлома собственности Агрикультурных Хранилищ Гандлмаса.
Я извлек свой мультиключ и отпер висячий замок. При этом я заметил, как Фишиг вынимает пистолет.
— В чем дело?
— У меня такое чувство… что за нами сейчас наблюдают.
Мы вошли внутрь. Воздух был прохладным. Здесь все еще пахло химикатами. Ряды цистерн, наполненных химическими удобрениями, выстроились вдоль стен гулкого помещения.
Пол второго этажа представлял собой дощатый настил. Помещение не использовалось уже несколько лет. Дверь, за которой начинался подъем наверх, была забрана металлической решеткой, мокрой от стекающей дождевой воды. Фишиг дернул решетку. Та оказалась фальшивой и легко отошла в сторону.