Инквизитор. Ордо Маллеус
Шрифт:
Пальцы Биквин судорожно сжали мою руку. Мы втроем смотрели на демонхоста. Порождаемые Профанити ветра варпа колыхали наши волосы.
— Упорный, — произнесла она. — Неудивительно, что ты полюбился Черубаэлю. Он рассказывал, что ты используешь неприкасаемых. Мудрый шаг. Ваши пушки не причинят мне вреда, но и я не могу обрушить на вас свое сознание, пока она рядом. К счастью, мне этого и не надо, — поразмыслив, добавила демонхост.
Внезапно она взмахнула искалеченной рукой. Нев завопила, когда ее отшвырнуло в
Аура Елизаветы останавливала ментальную ярость существа, но не могла сдержать его физически.
Тварь снова взмахнула рукой, и я отпрыгнул назад, утаскивая за собой и Биквин. Профанити загоготала.
— Елизавета! — завопил я. — Держись рядом!
Я выхватил свой палаш. Короткий изогнутый клинок отразил сияние, исходящее от Профанити, и на нем заблестели руны, нанесенные Министорумом.
Я ударил резко, бездумно и отчаянно, вгоняя клинок между ребер демонхоста. Она взвыла и отлетела обратно. Из раны вырвался дым.
Развернувшись, чтобы не упускать противника из виду, я крепче сжал правой рукой палаш, а левой — запястье Биквин.
— А ты справился с домашним заданием. Эти рунные пентаграммы на твоем оружии. Неплохо. Мне было больно!
Тварь снова бросилась на меня:
— Но это ничто по сравнению с той болью, которую испытаешь ты!
Елизавета закричала и упала, а я изо всех сил старался не отпускать ее руку. Если бы наш контакт разорвался, я бы почувствовал на себе всю мощь демонхоста.
Я защитился острым лезвием, срезая плоть с левой груди и обнажая ребра Профанити.
Когти твари разорвали мне левое плечо и стали спускаться ниже, раздирая в клочья защитный костюм.
По моей одежде ручьем текла кровь.
Я снова взмахнул, пытаясь исполнить уйн ульсар. Но демонхост перехватила мой клинок здоровой рукой. От ее ладони стал подниматься дым, и Профанити стиснула зубы от боли.
— Руны... больно... но они не... сильнее... самого оружия... В следующий раз... ты должен научиться... делать свое оружие могущественнее... Вот только... следующего раза... не будет... — добавила она.
Палаш стал настолько горячим, что я с криком выронил его. Профанити отбросила смятый, оплавленный кусок стали в сторону. Ее рука была серьезно обожжена, но она словно не замечала этого.
— Пришло время умирать, — прохрипела демонхост, вцепившись в меня.
Следующие несколько секунд навечно выжжены в моей памяти. Уверен, что никогда мне больше не стать свидетелем такого героизма. На Профанити набросились капитан Эчбар и два его солдата-касркина. Их лазерное оружие не могло стрелять, потому что мы с Биквин находились в зоне поражения.
Эчбар всем телом врезался в демонхоста, пытаясь оторвать ее от нас. Профанити отшвырнула его в сторону. Второй касркин прыгнул на нее, но она испепелила его прямо в воздухе. Третий успел по рукоять вогнать кадианский штык в грудь Профанити. Пламя, вырвавшееся из раны, пробежало по рукам солдата и охватило его тело.
Касркин с криком повалился на землю, но тут снова появился Эчбар, с рваной раной на щеке и шее.
Ножом, сжатым в обеих руках, он рассек спину Профанити вдоль хребта. Вырвавшиеся на свободу варп-энергии разодрали Эчбара на части.
Крича и корчась от боли, Профанити поднялась в воздух.
Я знал, что она не погибла. Я знал, что она не могла умереть на самом деле.
Но кадианская элита, пожертвовав своими жизнями, дала мне передышку. Они пали на службе Богу-Императору, ради чего и были рождены.
— Эгида! Во имя алого ада! Шип возвращается! — закричал я в вокс, вцепляясь в руку Биквин.
Профанити мчалась к нам.
Мы увидели, что боевой катер, сверкая прожекторами, делает боевой заход. Порожденный им ураганный ветер с корнем вырывал промерзший орляк и сбивал нас с ног. Медея шла низко, слишком низко...
Орудийные сервиторы навели на демонхоста турели крыльев и носа. Огневая мощь оказалась столь сокрушительной, что Профанити просто испарилась.
Свет померк.
Подтянув к себе Биквин, я заслонил ее от дождя из превратившегося в жидкость тела демонхоста.
А потом услышал, как Фишиг выкрикивает мое имя.
— Помоги ей, — вставая, приказал я Годвину, и он подхватил Биквин.
Я огляделся. Площадку устилали мертвые тела, большая часть из которых принадлежала культистам. В двадцати метрах вверх по склону Иншабель нашел Нев, израненную, но живую, и теперь звал медика.
В холодном ночном небе мигнули раскаленные добела дюзы боевого катера — Медея развернулась, заходя на посадку.
Нейл, получивший сквозное ранение в предплечье, прислонился к пилону и остановил наконец визжащий барабан своего пулемета.
— Нам... нам надо перегруппироваться, — сказал я.
— Согласен, — кивнул Фишиг.
— Вы что, не имеете никакого представления о том, с чем столкнулись? — спросил Гусмаан.
Мы обернулись. Старый охотник за шкурами с Виндховера спускался к нам с холма. Длинное лазерное ружье покоилось на его согнутой руке. Тучи быстро сгущались, посыпался тяжелый град.
— Так что? — снова прошипел он.
Я почувствовал, как напряглась Биквин.
Это был не Гусмаан.
Бывший охотник посмотрел на меня. Его глаза сияли белым светом. Он говорил голосом Профанити.
— Ни единого признака прозрения, — сказал он. — Вы можете уничтожить мой физический носитель, но вам не разрушить мою связь с хозяином.
— Гусмаан! — закричал Иншабель.
— Его больше нет. Его сознание оказалось наиболее открытым, поэтому я забрала его. Он послужит мне некоторое время.