Инквизитор
Шрифт:
– Изгнать бесов, отчитать или как там это у вас называется. Вы должны уметь! – нетерпеливо повторил Борис.
– Молодой человек,' мне кажется, вы обратились не по адресу, – спокойно проговорил отец Василий. – Вам обоим, несомненно, нужна помощь. Но не та, о которой просите вы.
– Помогите ему, батюшка.
В церковь вошел Олег. Появление человека, облаченного в милицейскую форму, сделало свое дело. Отец Василий начал воспринимать происходящее несколько иначе, не понимая, впрочем, что происходит. Не он первый, не он последний. Никто и не стремился ему что-либо объяснить.
– Это сложный обряд, его не проводят вот
Похоже, он был не на шутку озадачен.
– Значит, сегодня будет первый раз, – твердо заявил Борис – И не надо спорить.
– Послушайте меня. Если это какая-то глупая шутка, то я…
– Вы послушайте меня, – перебил батюшку Борис – Эта девушка умирает. Ей не помогут никакие врачи. Сейчас только вы стоите между нею и смертью. Поверьте, если бы был другой способ, я воспользовался бы им, не раздумывая. Но ничего не осталось. Пожалуйста, спасите ее.
Неожиданно для самого себя Борис опустился перед отцом Василием на колени, смиренно склонив голову. Он не приказывал, он не просил. Он умолял.
– Я даже не знаю, получится ли у меня, – промямлил растерянно батюшка. – Мне нужно время, чтобы подготовиться. – Он бросил взгляд на тело ведьмы и понял, что сморозил глупость. Речь шла не о днях и часах. Речь шла о минутах.
– Хорошо, я попробую, – согласился он и перекрестился. – Да поможет мне Бог.
– Спасибо, батюшка, – облегченно вздохнул Борис.
– Она крещеная? У нее есть крестик? – спросил батюшка.
– Крестик есть, – неуверенно ответил Борис, решив не уточнять, чем на самом деле является «Глаз мира» на шее ведьмы.
Это было совершенно не важно в данный момент. Символы веры не имели значения, это всего лишь символы, не более того. У христиан одни, у мусульман другие. У кого на что хватило фантазии в свое время. Значение имела сама вера. Духовная сила. Именно с ее помощью священник мог сейчас спасти Дайлану, выдернуть ее из омута Тьмы. Разбить печать Осквернения, наложенную ею самой. Жаль, что этой силы не хватит для битвы с дархами.
– Но я не знаю, крещеная ли она. Вы все равно проведите обряд. Спасите ее.
– Это опасно в ее положении. Вы когда-нибудь видели, что происходит с людьми, из которых изгоняют бесов? – честно предупредил отец Василий.
Он не пытался напугать странных гостей. Он знал, что говорит. Бесноватые, если девушка на самом деле была таковой, вели себя совершенно неестественно, с точки зрения нормальных людей, когда священник начинал читать над ними свои молитвы. Богохульные речи и внезапные истерики, сопровождаемые судорогами и конвульсиями, были лишь вершиной айсберга. Случались вещи и похуже. Все зависело от силы и количества бесов, сидящих в человеке. Отец Василий ни разу не проводил этого обряда, церковь вообще не одобряла подобной практики, но несколько раз присутствовал при изгнании ранее, когда служил в другой церкви. И, исходя из полученного опыта, мог сделать вывод, что раненая девушка просто не выдержит этого.
– Я знаю, что это такое, – отмахнулся Борис – И я все прекрасно понимаю. Но у меня просто нет выхода. Или так, или она все равно умрет. Дайте ей шанс.
– Почему это так важно? – спросил батюшка.
Он до сих пор не понимал, зачем проводить обряд экзорцизма над раненой девушкой, вполне возможно обрекая ее на смерть, вместо того чтобы везти ее в больницу, где еще могут попытаться помочь бедняжке
– Объяснять слишком долго, – ответил Борис, голос которого был исполнен мольбы и нетерпения.
Он не мог, да и не хотел ничего объяснять. Стоит ему только сказать, что лежащая сейчас в храме Господнем женщина на самом деле умирающая шестисотлетняя ведьма, которой нужно пройти обряд Очищения, чтобы снова иметь возможность «пить» жизни людей, как священник откажется проводить экзорцизм даже под страхом смерти.
– Но если не поможете вы, ей уже ничто не поможет.
Наступила пауза. Недолгая. Просто священник осмысливал услышанное. Всегда тяжело быть в ответе за чью-либо жизнь. А сейчас, когда отец Василий не понимал и половины происходящего, – вдвойне.
– Мне нужно переодеться. Это не займет много времени, – решившись, наконец, проговорил священник.
– Только быстрее, прошу вас, – поторопил его Борис и, когда отец Василий удалился, повернулся к Олегу, стоящему в дверях:
– Мне здесь находиться, наверно, не стоит. Я не знаю, что со мной происходит, но рисковать не хочу. Вдруг из-за моего присутствия что-то пойдет не так. Лучше я побуду на улице.
– А я? – испугался участковый.
Он сам был не прочь подождать на улице, не становясь участником непонятного обряда, но, похоже, Борис опередил его.
– Ты останься здесь. Поможешь батюшке, если что. А я действительно не могу рисковать. Ты видел, что я сотворил с машиной? Вдруг во время обряда я не смогу контролировать свою силу и натворю бед? Я ведь не знаю, как молитвы действуют на дархов, если, конечно, я дарх.
– Куда я попал… – обреченно вздохнул Олег, но спорить не стал.
Борис подошел к Дайлане, склонился над ней, осторожно касаясь взглядом ее лица и ощущая при этом все оттенки ее боли. Он хотел бы забрать эту боль, выпить ее всю одним большим глотком, чтобы избавить девушку от страданий хоть на какое-то время, но этот глоток убил бы ведьму, ибо вместе с болью он испил бы и ее Жизнь. Борис – обращенный дарх. Сошар. А все сошар каннибалы. В отличие от нефалимов, они способны питаться энергией других дархов. И молодой человек твердо знал, что теперь способен на это. Умирая, Сатико Акутагава отдала ему все свои знания и Силу. Неосознанно, конечно. Просто когда когти-иглы умирающей японки пронзили плечо Бориса, высвобожденная жизненная энергия оборотня перетекла через рану в тело человека, мгновенно обратив его в Древнего.
Такое случалось нечасто, всего несколько раз за всю историю Войны. Но случалось, и тогда обычный человек, подчас даже не желая того, становился дархом, уже имеющим приличный багаж унаследованных знаний и силы. Так случилось и с Борисом. Часть знаний Сатико была утеряна, часть Силы растворилась, отторгнутая в момент обращения неподготовленным к процессу телом Бориса. Но то, что осталось, начало постепенно проявлять себя. Пока медленно и лениво, ибо процесс Обращения еще не был завершен. Сейчас Борис был иедархом – так называли дархов, не принявших или отвергнувших по каким-то причинам свою Изначальную Суть, как сделал это в свое время Андрей. Иедарх не питался жизненной силой людей, старел, как простой смертный, и, хотя мог творить заклинания, использование только собственной энергии сильно ограничивало его магические способности, приравнивая к камперу. К счастью, энергия, полученная во время Обращения от японки, пока переполняла Бориса.