Innominatum. Неназываемое

Розов Александр Александрович

Инге Освар хихикнула, слушая французскую перепалку в эфире, сопровождающую экстренный взлет двух оставшихся «в строю» вертолетов.

— Хе-хе! Сюрприз… Эй, Олбен, а зачем ты тащишь мухомор вверх? Надо ведь…

— …Я знаю. По сценарию, тарелка летит к трансантарктическому хребту. Но у чертова мухомора не хватит горизонтальной скорости, чтобы уйти от вертолетов.

— Если французы расстреляют мухомор, — заметила Инге, — то это тоже нормально.

— Но, смыться ведь интереснее, — сказал он.

— И ты хочешь улететь от них

в космос? — иронично предположила Фокси.

— Почти, так. Я хочу найти и оседлать термик. Мухомор идет без балласта, и удельная нагрузка на несущую плоскость всего десять кило — как у дельтаплана. Это значит, что хороший термик утащит мухомор километров на шесть вверх, что значительно выше технического потолка вертолета «Dolphin». И порядок. Следите за рукой.

Тут Олбен на секунду снял руку с левого джойстиков и выразительно поднял к небу оттопыренный средний палец… События следующего получаса показали, что термик действительно имелся, и Олбену удалось оседлать его. «Fliegenpilz» спокойно пошел вверх, как будто балансируя на невидимой спине восходящего воздушного потока. Но, французские летчики, преследовавшие «летающую тарелку» на двух вертолетах, тоже понимали, что к чему в авиации. Они не успели догадаться, почему «инопланетный летательный аппарат» так легко набирает высоту, но тактический смысл маневра они оценили быстро, и запросили у полковника Сенмюра разрешение открыть огонь…

— …Блин! — Фокси хлопнула ладонью по корпусу аэросаней, — долбанные варвары!

— Хороший был мухомор, — произнес Олбен, выключая пульт, на котором горел сигнал «связь с управляемым аппаратом потеряна», — осталось только выяснить: то ли он был инопланетный, то ли просто дико дорогой, как машины аэрокосмического агентства.

— Гм… — Инге потерла ладонью замерзший нос, — Наш мухомор любительский, и цена…

— Попробуй, собери обломки, — перебил он, — и докажи, что он не аэрокосмический, а любительский. Фрагменты-то рассеялись по пересеченному ландшафту ледника.

— Ха! — Инге потерла на этот раз щеки, — Вот это, я понимаю: классный бизнес!

— И честный, — добавил Олбен, поднимая к глазам бинокль, — а вот и полиция летит.

— Быстро отреагировали, — прокомментировала Фокси, наблюдая за парой небольших боевых самолетов смешанной конфигурации, напоминающих серебристых стрекоз с укороченной передней парой крыльев, — Олбен, а что это за модель?

— Легкий штурмовик «Agile supporter», — ответил он, — проект янки, 1990-го года. Для Пентагона это оказалось слишком просто и дешево, а для киви — то, что надо. Оружие: дюймовая пушка-автомат. Сейчас из этой пушки врежут по лягушатникам! Wow!

Яркие штрихи трассирующих выстрелов мелькнули поперек курса двух французских вертолетов, недвусмысленно рекомендуя идти на лэндинг в заданном направлении.

— А почему ты думаешь, что это киви? — поинтересовалась Инге.

— Потому, — ответил он, — что на фюзеляжах значки ВВС Новой Зеландии.

— Ха! — задумчиво

произнесла она, — Почему прилетели именно киви? Ладно, поехали, заберем Тедди, пока он там не нашел себе на жопу приключений. Я зацеплюсь тросом, только буксируйте меня без экстрима, ОК?

— Э… — Фокси тряхнула головой, — а как вы ехали туда, к гроту Геккона?

— Элементарно: на лыжах на буксире за летающей тарелкой. Смекалка, так-то!

— Ну… — Олбен взмахнул руками, — вы, блин вообще…

…На летном поле станции Шарко было тесно от приземлившихся машин. Три автожира «Carter-Copter», с новозеландским значком и дополнительной эмблемой в виде зеленой улитки на белом круге. Один тяжелый вертолет «Chinook» со значком ВВС Австралии. Два французских вертолета «Dolphin aero-special». Чуть в стороне топталась дюжина французских коммандос без оружия. Австралийские и новозеландские военные были вооружены. Австралийский старший офицер о чем-то спорил с французским майором.

— Так, — сказал Олбен, останавливая аэросани, — мы влипли в международный скандал.

— Хе-хе! — хором завопили Инге и Тедди, на ходу отцепившиеся от буксирных тросов и сейчас ехавшие просто на лыжах, — Спокойно, мы не йети, мы земляне, из Австралии.

— Пижоны, — буркнула Фокси, глядя, как эти две колоритные фигуры в пушистых белых комбинезонах подкатывают к жилому блоку станции.

— Слушай, — сказал Олбен, — ты бы помогла боссу, а то его, кажется, взяли в оборот.

— Ага, — согласилась она, открыла колпак кабины, спрыгнула на снег и почти что бегом метнулась к Харрису, с которым беседовали два персонажа, вероятно — полисмены из какого-то новозеландского округа. На их форменным куртках были и новозеландские эмблемы, и эмблемы в виде зеленой улитки — как на фюзеляжах автожиров.

Харрис радостно поднял руки.

— Фокси! Познакомься: это капитан Норен и лейтенант Кромс из полиции Тини-Хеке. Офицеры, познакомьтесь, это Фокси Рорх, спецменеджер фирмы «ExEx».

— Очень приятно, — сказала она, — А Тини-Хеке, это что?

— Тини-Хеке, — сообщил ей капитан Норен, — это независимая островная республика в свободной ассоциации с Новой Зеландией.

— Примерно как Ниуэ, или Токелау, — добавил лейтенант Кромс.

— Извините, но я даже не слышала про такую.

— Ничего удивительного, — капитан Норен улыбнулся, — в Веллингтоне подписали акт независимости Тини-Хеке всего две недели назад.

— А что входит в эту островную республику? — спросила Фокси.

— Земли южных маори, — ответил он, — Ряд островов и ближайшая часть континента.

— Киви, — пояснил Харрис, — создали маленькую ассоциированную республику, которая полностью лежит в Антарктике. Юридический финт: право наций на самоопределение является основополагающим. Оно важнее, чем отдельные договоры по Антарктике, и мифические полярные маори могут законно объявить этот кусок свой территорией.