Иногда лучше синица в руках, чем журавль в небе
Шрифт:
— Везде меня называли по разному. Те же римляне почему-то звали меня «Зодиаком», но обычно я представляюсь как «Хрониклер» или же «Летописец», кому как будет удобней.
— Ваша аура супер странная. — тихо произнесла я. Нет, серьезно, она действительно странная. Да и сам по себе он весьма странный. «Римляне»? Серьезно? Он что, путешественник по мирам, наподобие «Доктора Кто»? Или это я чего-то не понимаю в этой жизни? Да и его имя. Он чем-то похож на духа. Уверена, он именно таковым и является.
— Твоя тоже. Ты ведь полукровка, я прав? Мне, как и тебе, намного больше, чем кажется на первый взгляд. Сейчас тебе пятнадцать по человеческим меркам,
— Эй, Синра, ты когда — нибудь встречалась с ним? — мысленно спросила я у своей «соседки».
— Лишь однажды… И это было менее чем приятно… — ответила она. Интересно, а он видит ее силуэт за моей спиной?
— Сегодня уж больно холодно. Может зайдем внутрь? — предложил он и мы, согласившись с ним, пошли в дом. Я, решив показать себя вежливой и хозяйственной, тут же налила нам всем чаю, а затем, устроившись на диване, дала возможность Хошино помочь мне с рукой. Мне пришлось крепко схватить зубами первую попавшуюся на глаза тряпку, чтобы не закричать, так как теперь, когда к и так больной руке начали прикасаться, стало намного хуже. Она ничего не такого не делала, просто проводила по ней кубиками льда, чтобы хоть немного унять этот приступ. Это поможет, но до тех пор мне придется терпеть адскую боль. Больно, черт возьми!
— Позвольте мне с этим помочь. — присел на диван странный «профессор», и, осторожно взяв ее, отчего по ней прокатилась новая волна боли, сделал странное движение рукой. На секунду его кристалл вспыхнул, а рука начала приходить в норму. Багровые синяки и чернота исчезли, забрав с собой и боль. Я смогла вздохнуть с облегчением.
— Спасибо вам, сэр. Даже не знаю, как вас отблагодарить. Хотя… знаю. Вот, угощайтесь. Сама вчера испекла. — с этими словами я предложила ему тарелку с шоколадным и клубничным печеньем, которое решила испечь, так как вдруг захотелось сладкого и было просто скучно. А шоколад и клубника — два моих самых любимых ингредиента.
— Спасибо тебе. Ух ты. Довольно вкусно. — тепло улыбнулся он, начав поедать их с большим аппетитом. Я тоже взяла себе парочку, когда рука наконец отошла от этого онемения.
— Кстати, недавно у Розы прошло день рождение. Как насчет того, чтобы сделать ей по подарку. — внезапно предложил мой отец. Он до сих пор винит себя за то, что забыл про подарок на мое пятнадцатилетие. Но я ни капельки не расстроилась. Тем более, что я уже давно не воспринимаю их также, как в детстве. Но он все равно был веселым, так как провела я его рядом со своей семьей, которой я считаю своего отца, Хошино и Кина, ну и конечно же Узумаки Наруто, или же Алекса. Для меня это один и тот же человек, но с разным именем, и чувства к нему у меня ни капельки не изменились. Похоже, что отец решил припрячь и нашего необычного гостя, к которому я уже прониклась симпатией.
— Я вообще то серьезно! Мой отец запрещал мне даже простые посиделки, что уж говорить о тусовках и вечеринках. Мол, это было слишком рискованно, а у него, ко всему прочему, было больное сердце. Так сильно он обо мне беспокоился. Но мы должны что-то сделать! Я слишком молод, чтобы быть как отец… — на этих словах лицо отца слегка помрачнело и его окутала аура грусти. — А серьезно… С начинаю вспоминать каждый свой день рождения с позиции своих родителей. Печалька…
— О, у меня уже есть
— Что?! — теперь лицо отца окончательно стало грустным, а в уголках глаз появились крошечные слезинки — Да пошел ты…
— Я же ничего не сделал… — тем же тоном и с грустной синеватой аурой произнес «профессор». Как дети, ей богу. Им еще повезло, что они не умудрились уронить мой торт на днюху, как это было однажды в прошлой жизни. Тогда бы уже я обижалась.
— Вы торт есть будете, или мне и Кину его в одиночку прикончить? Хошино вряд ли будет, так как она на диете. — пошутила я, вспомнив, как она несла какую-то фигню про то, что она якобы набрала лишний вес, для принцессы это не приемлемо, и ей срочно надо меньше жрать. Теперь я иногда подшучиваю над ней, ведь с фигурой то у нее все в порядке. Все и вовсе, надо бы немного пополнеть, а то своим телосложением напоминаю скелет или больную анорексичку.
Вскоре атмосфера окончательно приобрела более теплый и семейный вид. На самом деле, я очень соскучилась по всему этому. Не то чтобы я не любила приключения, нет, что вы, некоторые наши похождения и поиски того самого амулета я надолго запомню. Они невольно украсили мою жизнь, но были в ней также и мрачные моменты, которые я также хочу забыть. Единственное, что несколько омрачало атмосферу, — это невозможность всем дружно обняться, иначе у меня вновь был бы приступ, и на этот раз судорога перешла бы на все мое тело, превратив меня в эпилептика. Но никто не обращал на это внимания. Все делали вид, что этого нет, и мы обычная семья, празднующая день рождение одного из ее членов. И это делало меня по настоящему счастливой.
Но вот мы съели по куску торта, и я, вымыв тарелки, направилась в свою комнату, чтобы взять себе кружку, и налить нам еще горячего вкусного чая. Говорят, что дом, или та же личная комната, это твоя крепость. Но когда я подошла к обыкновенной серой двери, обратную сторону которой покрывали «шрамы» от порезов, после моих буйств, я почувствовала что-то странное. Снова это чувство тревоги. Интуиция меня никогда не подводит.
— Будь бдительна, Роза. Мне это не нравится. — похоже, что не я одна что-то почуяла. Синра тоже была настороже. Кожа на руках вновь потемнела, становясь твердой, и я медленно приоткрыла скрипнувшую дверь. Чем-то это напоминало мне тупые розыгрыши в стиле дешевых ужастиков, которые так любили устраивать в моем прошлом мире, и непременно со мной. Но ведь когда я уходила, в комнате больше никого не было… Какого черта…
— Я слышал, что у тебя сегодня во второй раз было день рождение, Роуз. — услышала я чей-то голос и застыла на месте. Меня словно парализовало, все органы чувств тут же напряглись, даже волосы, казалось, встали дыбом. От глаз начало исходить алое свечение, позволяющее мне хорошо видеть в полумраке, окутавшем мою комнату, так как шторы по прежнему закрывали окно, и заодно увидеть того, кто все это говорил. Говорят, что когда испытываешь настолько сильный и леденящий ужас, то не можешь даже пошевелиться. Я лично проверила этот факт.