Иногда полезно иметь плохую память
Шрифт:
— Ничего, когда она узнает, какие деньжата ей светили, а не достались, она сразу поймет, чего ей надо было от жизни! — рассмеялся Сергей Павлович. — Не парня же твоего ей надо, в самом деле. Или все-таки влюбилась? Парень видный, этого у него не отнимешь. Ну и как он себя показал? Надеюсь, хорошо, а? Хотя бы переспал с ней?
— Хватит, — оборвал его адвокат. Голос у него был усталый, он боялся, что долго ему не удастся сдерживать себя. "Я наговорю ему кучу глупостей, если он не уйдет и не оставит меня в покое, — подумал Николай
Дели, дели мои деньги. Мы еще посмотрим. Дави меня, дави. Радуйся. Последнее слово за мной будет. Умен ты, Сережа, а все-таки дурак.
Засветился ты передо мной со всех сторон, чуть не догола разделся со своим Стасем. Забыл, с кем говоришь…" Разумеется, ничего этого вслух сказано не было. Адвокат нервно брался за сердце, смотрел на часы и страдальчески разгонял плавающий по комнате дым от сигарет Сергея Павловича.
«И ведь еще придется сказать ему про Макса, — подумал адвокат. — Ну, теперь он меня просто сожрет». Но молчать об этом он не решился.
— Кстати, Сережа, — заметил он. — Ты помнишь, конечно, того несчастного паренька, которого ты решил засадить?
— Которого мы решили засадить. — Сергей Павлович подчеркнул слово «мы». — Прекрасно, что же с пареньком? Натворил чего в тюрьме?
— Судя по всему, он ведет себя там прилично, его не обижают. — Адвокат тонко улыбнулся. — Но вот в чем загвоздка. Девочка явилась ко мне с настоящим ультиматумом: освободить ее друга или…
— Я же говорил, что это ее любовник! — взорвался Сергей Павлович.
— Да нет, не это, — успокоил его адвокат. — Парень, судя по всему, совершенно не интересует ее как мужчина. Он ее школьный приятель.
— Ладно, так что там у нас с ним?
— Девушка сказала, что не хочет больше встречаться с Женей, если ее друг останется в тюрьме.
— Она как-то связывает его арест с Женей? — стремительно обернулся Сергей Павлович.
— Нет, что ты! — возразил адвокат. — Просто она знает, чем я занимаюсь, думает, я могу помочь…
— Ты уже помог, — хохотнул Сергей Павлович. — Ну, нарочно не придумаешь. Значит, именно к тебе она бросилась за помощью? А почему она просит тебя? Почему его мамаша, например, этим не займется? Смотри, Колечка, они ее прочат себе в невестки, его родичи, если вперед высылают.
— Девочка занялась этим из дружеского чувства, — пояснил адвокат. — Надеюсь, ты знаешь, что это такое. Во всяком случае, я не вижу тут ничего подозрительного. Девочка очень расстроена, и ей придется помочь. Иначе она станет сама заниматься освобождением своего друга, а Женя останется не у дел.
— Не слишком он ее, значит, интересует, — заметил Сергей Павлович. — Ладно, делай как знаешь. — Он встал, давая понять, что его визит окончен. — Если она ни в какую не соглашается — освобождай парня. Что же делать… Нет, не так я представлял себе развитие дела..
— Мне тоже хотелось бы, чтобы оно шло в ускоренном темпе, — пожаловался адвокат. — Но разве это моя вина, что все тащится через пень колоду. В одном я уверен — лучше предоставить все естественному течению…
— Что ты имеешь в виду?
— Обойтись без тюрем и прочего, — понизил голос адвокат. — Дети сами разберутся, что к чему.
— Вот этого бы мне не хотелось, — нервно засмеялся Сергей Павлович.
— Кстати, любопытная деталь. — Адвокат, внезапно вспомнив о чем-то, пригласил приятеля к своему столу. — Взгляни-ка!
Он зажег настольную лампу и показал Сергею Павловичу какую-то потрепанную тетрадку, валявшуюся среди книг и папок. Сергей Павлович сначала взглянул с интересом, потом — с недоумением, а вернул записи со скукой.
— Чепуха какая-то, — сказал он, прощаясь.
— А по-моему, интересно… — пробормотал адвокат, когда за Сергеем Павловичем закрылась дверь.
Вера была дома и, судя по всему, с трудом держала себя в руках.
— Может, объяснишь, в чем дело? — спросил Сергей Павлович, проходя в спальню и усаживаясь рядом с Верой на кровать.
— Ни в чем, — коротко ответствовала она.
Он смотрел на ее юное гладкое лицо, на рот, с которого почти сошла помада, смотрел в ее взбешенные глаза, которые иногда могли быть такими спокойными, такими пугающе-серьезными… Именно серьезную Веру Сергей Павлович предпочел бы сейчас всему, но и речи не могло быть о том, чтобы затащить ее в постель.
Приходилось терпеть и ругаться.
— Отвечай, что ты выкинула! — потребовал он. — Сделала какую-то глупость, так? С Ленкой поругалась?
Вера отвернулась, выставив прямо перед его носом полное атласное плечо, перерезанное посередине тонкой бретелькой розовой ночной рубашки, которую она носила днем в жару, шастая по квартире.
— Я не ошибся, — утвердительно сказал Сергей Павлович.
— Не ошибся, — глухо подтвердила она. — Твоя дура Ленка меня выгоняет из межбанковского…
— Шутит, — попробовал утешить ее Сергей Павлович, хотя сердцем понимал: настало такое время, когда Ленка шутить не будет — слишком она обижена его невниманием после того случая с проверкой коммерческих банков.
— Шутит?! — Вера подняла с подушки голову и бросила на Сергея Павловича такой презрительный взгляд, что тому стало не по себе. — Ты бы пошел и послушал, как эта стерва шутит! Как она орала на меня! На весь отдел опозорила! Тебе, кричит, здесь не место! Работать не умеешь!
— И ты, значит, ей кое-что ответила? — спросил помертвевший Сергей Павлович.
— А ты как думал? — возмущенно спросила Вера. — Что мне, молчать прикажешь, когда меня говном поливают?! Ну я ей и сказала: кошка ты несытая, коза, вонючка старая, купи себе намордник…