Иногда полезно иметь плохую память
Шрифт:
Юлька слушала затаив дыхание, но продолжения не последовало — Саша вздохнул, провел рукой по прилизанным волосам, словно проверяя, хорошо ли они лежат, и бросил на нее взгляд, который ей не понравился. «Он мне не верит, думает, я что-то еще знаю… — поняла она. — Какого черта! Не скажу про деньги, ни за что! Сергей Павлович в одном был совершенно прав — деньги эти пригодятся моему ребенку. А если они попадут в руки такому вот Саше…»
— Послушайте, вы же допросили Макса, — довольно нервно сказала она. — Он сидел со мной рядом, слышал то же самое, что
— Да, — согласился тот. — Ваш друг тоже не услышал ничего примечательного. Но он, в отличие от вас, и про вашего мужа не хотел ничего говорить… Ну, про то, что якобы он убийца.
Юлька засмеялась.
— Он вообще не любит о нем говорить, — шепотом сообщила она. — Они, знаете ли, в некотором роде соперники. Правда, теперь это соперничество кончилось. Ну не благородно ли со стороны Макса выгораживать Женю! — всплеснула она руками. — Ведь сейчас он мог запросто наговорить на него всякой всячины…
А он вообще молчал-.., г Она порадовалась, что не ошиблась в своем друге, наобум предложив следователю сверить ее показания с показаниями Макса. Она знала, что Макс скорее умрет, чем подставит ее и проговорится о чем-то, что могло помешать ее интересам. «Он молчал как каменный. — Юлька прониклась к приятелю небывалой нежностью. — Вот это друг! А если бы я во всем созналась?! Сообщила про деньги, и это после того, как он ничего не сказал следователю?! Дача ложных показаний — это вам не шуточки!»
— Ну что ж! — вздохнул, поднимаясь со стула, Саша. — Спасибо за кофе, за интересный рассказ…
Юлька тоже вздохнула.
— Если бы я могла, рассказала бы вам побольше, — совершенно искренне посетовала она. — Но я не могу, потому что ничего не знаю…
А если вы что-то узнаете — скажете мне?
Саша кивнул.
«Только бы они ничего не узнали о деньгах от Сергея Павловича, — подумала она. — Иначе сразу двое пострадают за дачу ложных показаний. Как это мы с Максом, не сговариваясь, совершили одно и то же преступление! Впрочем, это вовсе не гарантирует того, что сидеть мы будем в одной и той же камере. Тогда бы я, пожалуй, еще согласилась… У него как-никак есть опыт…»
Она проводила Сашу и заперла за ним дверь. Подбежала к окну на кухне, высунулась, наблюдая за тем, как он выходит из подъезда и садится в машину.
"Джип! — внезапно вспомнила она. — Когда ко мне приходил Женя извиняться после изнасилования, этот самый джип стоял во дворе… А я, дура, идиотка, еще собиралась звать на помощь его хозяина! О, как все смешно и одновременно страшно! Отец. Так это был мой отец, — сказала она себе и повторила эти слова несколько раз, чтобы поверить в них. — Так и есть. Он хотел предупредить меня, что Женя узнал про деньги и хочет на мне жениться из-за них. Может, понял, что нельзя оставлять меня в таком неведении? Может, хотел сказать, у кого я получу деньги? Может… Все может быть… Но я так никогда и не увижу его глаз.
Глаза-то были закрыты…"
Она подошла к дверям комнаты матери и тихонько постучалась.
— Можно? — спросила, приоткрывая дверь.
И остолбенела, увидев поразительную картину: Макс рыдал в колени Надежды Сергеевны, а та ласково гладила его по голове и повторяла с выражением крайнего удивления и крайней усталости:
— Как все глупо, как все это невероятно глупо!
— В чем дело? — изумленно спросила Юлька. Мать только покачала головой, глядя на нее.
Макс особенно громко всхлипнул, но лица не поднял.
— Макс, что с тобой случилось? — Юлька подошла и обменялась с матерью тревожным взглядом. — Тебя все-таки о чем-то спросили?
Ты ему что-то сказал? — допытывалась она, имея в виду Сашу.
— Ничего я никому не сказал, — прорыдал он. — Но все равно я самый последний идиот…
Юлька встревожилась. Ей пришла в голову мысль, что Макс скрывает от нее, что все же рассказал Саше о деньгах, и теперь его мучит больная совесть, а признаться он не решается.
«Глупости! — оборвала она себя. — Макс вовсе не такой. У него что-то другое на душе… Никогда не видела, как он плачет». И чтобы прекратить это безобразие, она громко топнула ногой.
Подействовало: Макс прекратил рыдать и поднял голову. Она так и впилась в него взглядом.
— Отвечай же! — потребовала она, решив объясняться с ним в присутствии матери, — так, по крайней мере, она надеялась внушить ему трепет и избежать вранья. — Выкладывай, что ты натворил!
— Юля, ты меня никогда не простишь! — последовал трагический ответ.
Юлька остолбенело смотрела на него.
— Ты простишь меня когда-нибудь, Юля? — переспросил Макс.
Прежде чем он собрался повторить свои слова в новой комбинации третий раз, Юлька оборвала его невразумительные признания:
— Так я и знала! Ты что-то наболтал Саше?
— Нет! — испуганно воскликнул он. — Честное слово, я был нем как рыба! Он вообще подумал, что я недоразвитый. О тебе — ни слова, будто я с тобой не знаком.
— Боже мой! — неизвестно к чему произнесла Надежда Сергеевна и снова погрузилась в свое изумленное молчание.
Юлька с надеждой повернулась к ней:
— Мам, ты ведь уже что-то знаешь! Так скажи мне! Он, кажется, сошел с ума!
— Пусть сам тебе расскажет, — пожала плечами мама. — Я не нахожу слов. Я не могу рассказывать. Кроме того… Кроме того, я просто не верю во все это.
Юльке стало еще хуже.
— Макс, я тебя растерзаю! — пообещала она самым серьезным тоном, на какой только была способна. — Говори же! Ты все-таки проболтался ему о деньгах?
— Да клянусь тебе! — Макс одновременно всхлипывал и смеялся. — Повторяю, я был дурак дураком. Таких, как я, даже не сажают…
Про деньги я молчал… Да он о них ничего и не узнает, если только не подслушивает сейчас у двери. Дело в другом…
— Я больше не могу, — простонала Юлька, и Макс, решив, что дальше обострять ситуацию он не имеет права, покаянно склонил голову.