Инопланетяне и инопланетные общества. Руководство для писателя по созданию внеземных форм жизни

Шмидт Стенли

Мы до сих пор не знаем, действительно ли лингвистика и культура у земных дельфинов находятся на таком высоком уровне, но даже если это не так, у аналогов дельфинов вне Земли дела могли бы обстоять именно так (интересный вариант можно найти в «Последней инстанции» Г. Дэвида Нордли). Суть здесь в том, что когда вы изобретаете инопланетян, вы должны позволить их языкам быть логическим продолжением остальной их природы — насколько это возможно и в той мере, в какой это вас интересует.

ПРАКТИЧЕСКИЕ СОВЕТЫ

Готовясь писать об инопланетянах, спросите себя, насколько много вам нужно знать об их языке, а затем — насколько много вы хотели бы знать. Для одних

сюжетов он почти не нужен, а другие требуют очень многого. В «Твидлиупе» я мало что знал о языке пришельцев, за исключением того, что его частью были свисты, похожие на птичьи, а звуковая система была настолько отлична от нашей, что они даже не могли начать говорить на человеческих языках, или наоборот. В книге «Дьявол и глубокое синее море» подробно описанная структура языка была настолько неотъемлемой частью истории, что мне пришлось изобретать её в мельчайших подробностях. В «Грехах отцов» мне не было нужно этого делать, но я решил это сделать в рамках процесса «оживления» кийра для себя и для читателя. В «Ньютоне и квази-яблоке» я не включал в историю слишком много языка, но всё равно разобрался в основах, чтобы быть уверенным в том, что то, о чём я упоминал, соответствовало более широкому контексту. В данном случае это было достаточно просто — это должна быть история об очень гуманоидном виде на планете, очень похожей на Землю, так что оба языка оказывались взаимно пригодными для общения.

Лично я обычно предпочитаю разработать, как минимум, базовую структуру инопланетного языка, и призываю других поступать так же. Но это не значит, что вы должны расписывать полную и подробную грамматику, не говоря уже о полном словаре. Если язык отличается от человеческих настолько сильно, что ни мы, ни они не способны разговаривать на языке друг друга, а его структура не играет ключевой роли в вашей истории, вам может понадобиться не больше, чем общее описание того, как он слышится людям, и как удаётся общаться двум видам. Однако если он поддаётся хотя бы приблизительной транскрипции нашим алфавитом, вы, вероятно, захотите знать хотя бы некоторые основные правила.

По моему опыту, минимум, необходимый для включения в рассказ небольшого числа слов, — это список того, какие буквы используются для написания слов, и какие-то ограничения на то, как они могут сочетаться. Среди человеческих языков, например, сочетание cs в начале слова является очень явным намёком на то, что это слово венгерское, тогда как cz в начале — это характерная особенность польского. Польские прилагательные (по крайней мере, когда они употребляются с существительными мужского рода единственного числа в именительном падеже) часто оканчиваются на – ski. (В других родах, числах и падежах у них другие окончания.)

Этот последний пример показывает, что вы, вероятно, захотите также знать несколько правил грамматики. В итальянском языке существительные и прилагательные мужского рода в единственном числе обычно оканчиваются на -o, а существительные и прилагательные женского рода в единственном числе — на -a. Если вы писали рассказ, который включал достаточно много итальянских фраз с существительными и прилагательными, даже у читателя, не говорящего по-итальянски, могло бы возникнуть смутное ощущение, что здесь что-то не совсем правильно, если бы вы использовали в этой истории фразу giardino bella («прекрасный сад», но с прилагательным женского рода после существительного мужского рода).

Именно что-то подобное и позволило редактору рукописи обнаружить ту самую грамматическую ошибку в моём «Ньютоне и квази-яблоке». Я не помню точно, в чём именно она состояла, но я помню, что язык был агглютинативным: в нём использовались и префиксы, и суффиксы, которые преобразовывали основной корень в такие вещи, как название места, жителя этого места, нескольких жителей этого места, язык, на котором там говорят, и т.д. Я никогда не объяснял всего этого; но тот факт, что я последовательно использовал правила, придавал языку более реалистичный вид (и позволил редактору-копирайтеру поймать меня, когда я споткнулся).

Решая, какие буквы использовать в незнакомом языке, неплохо принимать во внимание всё, что вы знаете об анатомии и физиологии его носителей. Например, носитель языка, процитированный в моём вступительном предложении, не имея языка, не мог произнести много согласных. Чтобы привлечь читателя на свою сторону, вы, вероятно, захотите использовать слова, которые произносятся достаточно легко — то есть, такие, на основе которых читатель может легко представить себе удовлетворительное произношение, — даже если на самом деле всё зачастую может быть не так. Многие читатели могут придумать способ представить, как произносится слово “Kangyr”, или даже (возможно, неохотно) “Bdwdlsplg”, когда оно им встретится. Но использование неалфавитных символов, как в «A%$th*s», не передаёт никакой информации о том, как в действительности звучит это слово, и оно, скорее всего, вызовет лишь раздражение у читателя. А поскольку раздражённые читатели могут поискать себе удовольствие где-то в другом месте, такой практики в целом лучше избегать.

В заключение я мог бы упомянуть ещё об одной паре подводных камней, на которые следует обращать внимание, когда изобретаете инопланетные языки. Остерегайтесь говорить о таких языках, как «марсианский»; они равнозначны «земному» или «человеческому», и если вы ожидаете, что ваш читатель поверит, будто бы целый вид или всё население планеты говорит на одном языке, вам лучше быть готовым объяснить, как это получилось. И если вы приводите много примеров из языка, не поддавайтесь искушению использовать лёгкие пути вроде простого изменения всех гласных в примерах слов из какого-нибудь малоизвестного человеческого языка. Если вы это сделаете, у вашего инопланетного языка окажется та же самая базовая структура, что и у его человеческой модели. Просто всё вряд ли случится именно так, и где-то в мире, скорее всего, найдётся, как минимум, один читатель, который поймает вас «на горячем».

Закладка надёжного лингвистического фундамента может много что добавить к сюжету. Это может быть интересно, и это весьма широкое поле деятельности, потому что писатели очень уж часто уклоняются от попыток сделать это. Если же вы всё-таки сделаете такую попытку, то лучше всего сделать то, что я уже предложил. Изучите основные принципы лингвистики. Изучите достаточно глубоко не меньше двух настоящих языков, включая хотя бы один неиндоевропейский. Затем возьмите некоторые из изученных вами элементов — желательно дополненные какими-либо новыми элементами вашего собственного изобретения, и переработайте их в нечто свежее, новое, интересное и правдоподобное.

ГЛАВА 8

Взаимодействие с людьми

В этой главе мы начинаем смещать акцент с создания инопланетян на написание произведений о них. Задумка — это всего лишь отправная точка для рассказа. Суть истории заключается в конфликте — борьбе, как минимум, одного персонажа, пытающегося решить проблему. Обычно проблема и борьба хотя бы отчасти связаны с взаимодействием между персонажами, поэтому первый этап в создании истории, которую стоит рассказать, — это представить двух или более персонажей и то, как они могли бы взаимодействовать.