Инопланетяне в Гарволине
Шрифт:
На лесной дорожке у другого конца полянки стоял «вартбург» фоторепортёра. От всех остальных участников облавы его скрывала лесная чаща, ибо обе машины средств массовой информации въехали на полянку по другой дороге, более удобной. Сарайчик, представляющий собой гвоздь программы, находился как раз на полпути между ними.
Мрачный фоторепортёр всеми силами старался держать невесту на возможно большем расстоянии от зрителей и как можно ближе к своей машине. И с каждой минутой мрачнел все более. Он не предполагал, что охотников на Марысю окажется так. много. А Марыся, уже не сомневаясь в горячих чувствах, пробуждённых ею в любимом мужчине, старалась вовсю,
Фоторепортёр старался всячески помогать невесте. Умело руководя её действиями, вовремя то показывая издали девушку, то втаскивая её за очередной куст, он завлёк многочисленных охотников в глубь леса. Охотники уже не сомневались, что девушку преследует негодяй, она же пытается от него убежать. Ошалев от страха, несчастная не видит целого табуна спешащих ей на помощь честных людей и, скрываясь в гуще леса, очень затрудняет их задачу. Трудности не остановили благородных защитников жертвы насилия, они продолжали стремиться ей на помощь.
Поначалу секретарша с удовольствием выполняла свою задачу и от души веселилась, видя, как ревнует влюблённый фоторепортёр и как увлеклась ею вся эта стая журналистов. Но постепенно она стала уставать, к тому же некоторые из преследователей излишне, по её мнению, приблизились к ней. Взглянув на часы на обнажённой руке, девушка решила — пора! Убедившись, что её все видели, она вбежала в сарайчик через дверь, схватила лежащую там свою одежду и выскочила через стену — две доски там специально отодрали, они держались лишь на одном гвозде — прямо в объятия возлюбленного. Придерживая одной рукой девушку, фоторепортёр второй рукой вставил доски на место, и оба бросились к его автомашине. По дороге молодой человек весь пылал от справедливого гнева. Зубы его сами собой скрежетали, глаза метали молнии. Секретарша таяла в объятиях любимого.
В машине он был вынужден выпустить её из объятий, включил скорость, отпустил сцепление и нажал на газ. Дверцу захлопнул, когда на спидометре было уже пятьдесят.
— Марыся, ты просто золото! — крикнул с заднего сиденья редактор, который весь извёлся от волнения. — Блестяще провела операцию! С меня поллитра… Ох, глупости говорю. Проси что хочешь, бриллиантовое колье, звезду с неба…
— Талон на телевизор, — перебила девушка и, обратясь к фоторепортёру, попросила: — Остановись на минутку где-нибудь, надо же мне одеться. Не могу я выйти в таком виде на рыночной площади в Гарволине.
Фоторепортёр подумал — выйди Марыся в таком виде на гарволинской площади — и пусть приземляются хоть десять межпланетных кораблей, на них никто не обратит внимания. Однако вслух такого говорить не стал.
Неумело, в спешке организованная облава упустила зверя. Правда, обнажённую женскую фигуру проследили до входа в какой-то сарай, и даже вслед за ней в сараюшку с разбегу вскочили два охотника. В сарае было темно. Осмотревшись и не увидев преследуемой, один из преследователей выскочил обратно, другой же задержался на минутку. Этого оказалось достаточно для того, чтобы включился скрытый проектор. По старой простыне, висящей на одной из стен сарая, побежали завлекательные картинки. Изумлённый вскрик коллеги заставил его товарища вернуться в сарай.
Не веря глазам своим, оба какое-то время пялились на кадры фильма, потом, вспомнив об остальных, спохватились и выскочили из сарая. Лес огласился их громкими призывными, хотя и не очень вразумительными криками:
— Люди!!! Помереть мне на этом месте!!! Скорее сюда!!!
Вот каким образом участники эксперимента получили в своё распоряжение как минимум сорок пять минут полной свободы действий. Обе творческие бригады в полном составе застыли перед простыней, заменяющей экран. Дополнительным, непредусмотренным организаторами эксперимента зрителем оказался коровий пастух, в полном ошеломлении наблюдавший сначала приезд в его тихую рощицу двух столичных машин, потом общую суматоху и облаву, а теперь вот это потрясное кино…
В соответствии с графиком операции космический корабль уже должен был стартовать с укромной лесной полянки, вот почему руководитель эксперимента так волновался и подгонял фоторепортёра.
Как впоследствии выяснилось, они напрасно торопились, со стартом у экипажа произошла заминка. Виновницей её явилась гигантская тыква. Нет, сама по себе она была незаменима и, будучи надетой на голову спортсмена-тяжеловеса, придала последнему идеально нечеловеческий облик, тем более что в самой середине так называемого «лица» пришельца торчал хвостик, оставшийся от стебля, на котором тыква некогда росла. К сожалению, выяснилось, что, напялив на себя тыкву, автоматический подъёмник не был в состоянии не только поднимать, но и вообще сидеть в нормальной позиции. Мешала крыша вертолёта, спортсмен просто не умещался в машине с тыквой на голове. Пришлось посадить его прямо на пол, и, растолкав своей тыквой остальных пришельцев, которые забились по углам, спортсмен заявил — он ничего не видит и не ручается, что не выпустит из рук рукоятки лебёдки. Естественно, такого нельзя было допустить, никто из астронавтов не желал рисковать жизнью. Озадаченные путешественники долго думали и пришли к такому решению: в Гарволин подъёмник полетит в своём натуральном виде, без тыквы на голове. По прибытии на место опустит платформу с пришельцами и только после этого напялит на себя тыкву, что вполне было в его силах.
С проблемой справились, но решение её тем не менее заняло какое-то время, что и явилось причиной некоторой задержки старта. Вот так в самом начале и выбились из графика…
Редакционный «фиат» без особой спешки въехал на рыночную площадь Гарволина и затормозил на стоянке. Из него вышли трое: уже немного успокоившийся редактор, фоторепортёр и нормально одетая секретарша. Редактор с секретаршей сразу же направились в кафе, фоторепортёр замешкался, извлекая из багажника фотооборудование.
В кафе за столиком у окна, откуда открывался великолепный вид на всю площадь, их ждал замдиректора Центра по изучению общественного мнения. От ожидания и волнения он весь извёлся.
— Ну, наконец-то! — прошептал он трясущимися губами. — Я уже думал — вы никогда не приедете. Ничего не происходит или это я просто ничего не вижу? Наши люди будут в зале ожидания автовокзала. А ваши?
— А мы здесь! — немного удивлённо ответил подоспевший фоторепортёр, расставляя у окна свои фотоаппараты.
— Нет, я спрашиваю, где остальные?
Пододвинув секретарше стул, редактор сел и сам шёпотом ответил:
— А остальные везде. Попрятались. Кинохроника и телевидение пока в лесу, возможно, как увидят вертолёт — примчатся.
Взглянув на часы, редактор что-то подсчитал в уме и добавил:
— Думаю, минут через сорок они будут в состоянии заняться работой.
Перешёптывание заговорщиков перебила официантка, подошедшая принять заказ.
— Надо будет сразу расплатиться, — сказал фоторепортёр после её ухода. — Потом можем не успеть…