Инопланетяне в Гарволине

Хмелевская Иоанна

— Если это морда, то я ничего не понимаю. Сами подумайте, как такая громадина в эти их шлемы поместится? Прежде чем говорить, сравнили бы. Куда этим одетым до того голого!

И в самом деле, тыква автоматического подъёмника раза в три превосходила своими размерами шлемофоны остальных астронавтов. И никому из организаторов эксперимента не пришло в голову, что это обстоятельство может насторожить сообразительную общественность.

Впрочем, трезвое замечание гробовщика тут же было опровергнуто заведующей банно-прачечным трестом, женщиной тоже умной и рассудительной.

— А чему тут удивляться? — сказала

она. — Может, головы у них такие… упругие, немного примять — и затолкали в шлемы.

— Тёмный народ! — поддержал её стражник местной тюрьмы. — Да им ничего не стоит уменьшиться-увеличиться, раз— два и готово! Эй, ты чего мне в харю крапиву тычешь? Сам нюхай, коли охота. Вот я тебе сейчас её в глотку затолкаю!

— Спокойно, Адик, не надо в глотку, давай культурненько, ведь на нас заграница смотрит…

Сатирик с пилотом по-прежнему стояли в бездействии у своей машины, не зная, как заставить автоматического подъёмника исчезнуть с глаз общественности. Вот и ещё одно упущение, не продумали связь с экипажем. Немного отлегло от сердца, когда среди зевак заметили редактора и фоторепортёра.

— Если что, как-нибудь их удержат, — обрадовался сатирик. — Или нас вовремя предупредят, чтобы успели смыться.

— Могли бы помахать этому дурню, дать знак, чтобы пригнулся. Того и гляди весь эксперимент испортит! И конец представлению. Фу, я весь на нервах.

— Мы-то ещё ничего, вон кому приходится туго, — мотнул пилот головой в сторону коллег у стены дома.

У стены дома тесно сбитая толпа зевак окружила представителей двух цивилизаций, устанавливающих эпохальные контакты двух миров. Консультант уже давно исчерпал весь запас известных ему геометрических фигур и попытался создать новые по подсказке художника. Это у него не очень получалось, потому как воображения и способностей явно не хватало. А тут ещё художник недовольно шипел в наушники:

— Ну что ты чепуху изображаешь, бесформенные какие— то каракули. Отдай мел, я сам…

Консультант со вздохом облегчения передал мел коллеге. В меле недостатка не было. Поскольку в первых рядах зевак крутились вездесущие мальчишки, они пару раз сбегали в школу и натащили мела целую гору, чтобы космические гости не испытывали в нем недостатка, втайне к тому же надеясь, что по причине отсутствия мела завтра в школе занятий не будет.

Общение шло полным ходом. Вспотевший математик писал своё примитивное: а2 +b2 = с2, художник сначала демонстративно долго изучал им начертанное, а затем в ответ писал своё. Давно он не творил с таким вдохновением! Немного неуклюже, но все равно талантливо изображал он на стене всевозможные геометрические фигурки самых разнообразных очертаний. Вроде бы похожи на треугольнички и ромбики, но явно какие-то неземные, похожие лишь отдалённо. А вот эти фигурки и вовсе ни на что не похожи. Не только слабо подкованные в математике зрители, но и сам преподаватель лишь диву давались, тщетно пытаясь разгадать их тайный смысл. Рядом с математиком стояли архитектор и историк, в полном восторге наблюдая за эпохальным экспериментом.

Вот пришелец вдруг изобразил кучу каких-то мелких завитушек, то ли точек, то ли запятых.

— Надо бы их зарисовать! — шептал не помня себя от восторга историк. — Потом учёные расшифруют. Вы бы зарисовали, пан архитектор, ведь вы умеете рисовать.

Архитектор и сам понимал, что придётся на свои плечи взять ответственность за успех общения с пришельцами, кроме него да учителя математики никаких учёных рядом не оказалось, надо подключиться.

— Сосчитайте эти точки! — приказал он историку, входя в роль. — Количество переходит в качество. То есть, того… я хотел сказать, количество может иметь значение.

Оглянувшись, он заметил прораба с подопечной стройки. Прораб, любознательный молодой человек, одним из первых оказался на площади и теперь ни на шаг не отступал от звёздных пришельцев, жадно ловя каждый их жест, каждый шаг. Поняв, что архитектор хочет подключиться к общению с пришельцами, прораб протолкался к нему и протянул кипу светокопий чертежей, автоматически прихваченных со стройки. Карандаш у архитектора был свой. Схватив пачку фотокопий, архитектор принялся лихорадочно наносить на их обратную сторону рисунки инопланетянина.

Художник по светокопиям понял, что имеет дело с архитектором, и переключился на внеземную архитектуру. Настал его звёздный час. Из-под его пера, то бишь мела, к полному восторгу зрителей, появлялись совсем уж фантастические изображения. Историк трясущимися от волнения руками вцепился в архитектора, чтобы тот, не дай Бог, не подумал сбежать, и то и дело обращал его внимание на новые, интересные объекты.

К наблюдавшему за ними редактору пробился один из мужчин с совсем уже помятым букетом в руках.

— Пан Адам, — вполголоса сообщил он, — на площади находится какой-то физик, с ним ещё несколько человек. Только что делали снимки…

Редактор почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

— Спасибо, дорогой, что предупредил, — шепнул он в ответ. — Ещё что-нибудь заметил?

— Я нет, но, кажется, Ендрусь тоже что-то заметил. Ага, вон он до Янушека добрался, ему сообщает.

Обернувшись, редактор увидел, как фоторепортёр внимательно слушал другого мужчину с букетом, озабоченно кивая головой. Похоже, ситуация развивалась в нежелательном направлении.

Инопланетное страшилище у стены все продолжало знакомить землян с достижениями высокоразвитой цивилизации. Два других представителя той же цивилизации мирно стояли поодаль. К ним пробился фоторепортёр сквозь плотное кольцо любопытных землян и, приблизившись вплотную, громким шёпотом приказал одному из них:

— Немедленно смывайтесь! Запахло жареным. Осторожненько возвращайтесь к машине.

Инопланетное чудовище, в середине которого оказался консультант, спокойно отдыхавший после трудов праведных, резко заколыхалось. Из толпы послышались крики:

— Зачем близко подошёл? Они этого не любят.

— Назад, назад! Не приближаться!

— Ишь какой смельчак выискался! Мы бы тоже так хотели, да совесть имеем…

Фоторепортёр поспешил нырнуть обратно в толпу, а недовольное страшилище, похоже, решило пообщаться с собратьями. Оно разлаписто приблизилось к ним. Три круглые головы склонились друг к дружке, и вот все три чудища, развернувшись, не торопясь зашлёпали к своему космическому кораблю. Очень не хотелось художнику прерывать свою творческую деятельность — он никогда не испытывал такого вдохновения, да что поделаешь. Видимо, всем им угрожает опасность.