Иной жизни для себя не представляю! Книга вторая. Опасный маршрут
Шрифт:
"Ну гад, ну подонок,....", - дальше Леня перешел на ненормативную лексику, - "Пистолет то зачем дураку! Теперь о нем хочешь не хочешь, а ментам говорить придется! Будут ловить, а он по дурости разок стрельнет - и в ответ пулю получит!" Леня еще бы долго фантазировал, насчет судьбы партизана, но здесь к нам подошел Палыч:
"Все унес. И пистолет, и деньги. Если б сгорели - я б остатки нашел, а их нет".
Видок и у Лени, и у Палыча был такой, словно они уже в ментовке, в наручниках, дают показания. Что бы от мрачных мыслей отвлечь, я предложил:
"Давайте вперед
Проехали не два-три километра, а целых десять. И никаких следов по проселку, кроме заячьих, лисьих и сайги! А так надеялись, что вот-вот партизан на проселок выйдет, и мы увидим отпечатки его туфель! Или больших сапог кого то другого.
Не вышел, и настроение всем поубавил: значит, крутится возле отряда, с пистолетом, и непонятно, что у него на уме.
Вернулись в отряд, и Леонид собрал мужиков-ИТРовцев на еще одно совещание.
"Плохи дела ребята", - заставил публику затихнуть, уже вступлением, - "ЧП такое, что хуже не придумать: канавщик наш полностью головой тронулся: Палыча", - посмотрел на того и покачал головой, продемонстрировал сочувствие, - "оглушил и отравой напоил, Камаз сжег. Но от отряда не ушел, где-то рядом крутится без еды и воды. Значит, ночью здесь появится. И непонятно, что у него на уме", - помолчал, обвел всех взглядом, - "Всем быть настороже! В палатках и домиках спать по очереди! Караульным - выстрел в воздух, как только этого ненормального увидят!" - помолчал, и потише добавил, - "У него может оружие быть".
Народ ситуацию прочувствовал, но испугался не очень. Парень то - середнячек, в смысле физического развития, а насчет оружия - никто и не поверил, потому что ружья у него не было и все это знали, а насчет Макарова Леня промолчал. Однако повышенную бдительность проявить ночью согласился. Кое-что с Виталием, назначенным начальником караула, ребята согласовали, и разошлись. После чего в лагере возникло оживление: шло переселение девушек из палаток в домики, в том числе уже заселенными не только женщинами, а и представителями мужского пола.
Розу и Вику Леня привел в наш домик, следом за ними Рома принес их спальники.
"Будете жить, до моего возвращения", - заявил Леня девушкам, - "спать здесь, как-нибудь вдвоем уместитесь", - показал на свою кровать, - "и Юру во всем слушать!" - с серьезным видом погрозил им пальцем, после чего улыбнулся, - "Можете заказать, что вам из партии привезти!"
"У нас денег нет!" - пискнула скромная Вика.
"А мне - водки бутылку!" - с вызовом на Леню продвинутая Розочка посмотрела, - "И в долг, конечно!"
Тот обреченно вздохнул и покачал головой. После чего из дома ушел, и заскочил на минуту только утром, за документами и своим Вальтером.
"Остаешься за старшего", - не забыл мне напомнить, - "А я поехал. Палыч и его напарник со мной", - те ночь провели в палатке студенток.
"Удачи!" - пожелал я с улыбкой, потому что понял: ночью ничего серьезного не случилось.
"Лучше к черту пошли!" - ответил Леня
Часть одиннадцатая.
Единственная исправная машина из отряда уехала. Я из домика вышел, мужиков проводил, и пошел по отряду проверить - как это обычно делал начальник - все ли в порядке.
В столовой завтракали четыре канавщика, а рядом с ней прохаживался Слава, с ружьем, одолженным Виталием.
"Никого ночью не видел?" - поинтересовался для проформы, потому что, если б видел - из ружья бы пальнут и всех в лагере разбудил.
"Спокойно все", - ответил позевывая; глянул на часы, - "мне еще два часа стоять, потом Сашка сменит", - то-есть, молодой геолог, - "и пойду отсыпаться".
"А второй где?" - по договоренности, караульные должны ходить парами.
"Только что к себе ушел. Светло, отряд проснулся - вдвоем с ружьями торчать уже нечего".
"Ружья на всякий случай и днем держите наготове", - не то приказал, не то посоветовал, и Слава кивнул головой, подтвердил, что понял.
С другого конца лагерь охранял Егорыч, старый техник и надежный мужик. Устроился он за крайним домиком, с непонятно чьим ружьем, и с комфортом - на табуретке.
"Все в порядке", - доложил поднимаясь, - "никого не видел", - заулыбался, - "Тишь да гладь, да божья благодать! Так бы на фронте, когда в дозоре стоял!" - напомнил о своей военной молодости.
Здесь забамкала железяка, приглашая народ в пол восьмого на завтрак - так поздно по случаю вынужденной общей камералки.
"Ну вот, и моя служба кончается!" - Егорыч со стула поднялся, - "Пошел сменщика будить!" Я тоже пошел, будить в домике временных очаровательных постоялиц.
После завтрака ИТРовцы в камералке занялись своими бумажками, молодым радиометристам я тоже нашел работу: парочку определил в столовую в помощь поварихе, остальных отправил ломать саксаул, что бы позднее, когда появится свободная машина, к той же столовой его подвезти. Топики нашли работу сами, оставшийся шофер начал снимать разрезанные покрышки с дисков колес, канавщики давно ушли к своим канавам. Теперь можно поговорить с Виталием, насчет недавних событий, в том числе и ночных.
"Подозреваю, что партизан не на юг побежал, к ближайшему поселку, а на запад, в партию", - предложил вариант Виталий, когда мы уединились в моем домике, - "Потому вы вчера его следов и не увидели!"
А что? Возможный вариант: в партии парень все знает, может и знакомые есть, кто согласится помочь. Только двести км пешком, еще и без рубашки, которую он оставил на черенке кайла, а нашел ли что взамен в Камазе, прежде чем его поджечь, я не знаю. Да и по пути всего один маленький родничок, который еще найти нужно. И если насчет рук партизана сказать ничего не могу, все же каждый день мышцы накачивал, лопатой и кайлом махал, то вот ноги - тренировать как геологам в ходьбе и беге, ему не приходилось. Так что вряд ли 200км осилит. Да и понимать должен, что на подходе к партии его менты будут ждать. Но на всякий случай вариант проверить не помешает: