Иной. Том 3. Родственные связи
Шрифт:
Не прошло и пяти секунд, как на стоянке не осталось ни одного живого человека. Марина сработала молниеносно. Она и без моей помощи справилась бы. Даже убить светоносного тридцатого уровня для неё оказалось не сложнее, чем раздавить таракана.
Я тоже владел техникой сдавливания: в последнее время много тренировался на кирпичах, стирая их в пыль, и с чьей-нибудь головой я мог проделать такой же трюк, вот только времени понадобилось бы гораздо больше, чем у Марины, да и неизвестно сработало бы это с Белохвостовым или
— Собери энергию, и смотри, чтоб ДЦНС за сотку не перевалила, — приказала Марина.
— Ага, понял, иду, — проговорил я, всё ещё пребывая в шоке от увиденного.
Когда я подошёл к стоянке, представшая передо мной картина заставила поморщиться. На серой, поросшей чахлыми пучками травы, земле валялись семь изуродованных трупов. Трое были прошиты насквозь мощными ударными импульсами, рядом с одним из них склизкой массой размотались кишки. Ещё у троих головы напоминали раздавленный арбуз с сочащейся изо всех трещин красноватой кашицей, а у одного башка и вовсе отсутствовала, а там, где должна была находиться шея, торчал обломок позвоночника.
Первым делом я стал поглощать энергию из обезглавленного трупа. Белохвостов имел самый высокий уровень, а значит, с него можно было и получить много. Я сел на корточки, взял покойника за холодную руку, и сила потекла в меня.
Вначале было всё хорошо. Я чувствовал, как мощнейший поток энергии струится по моему телу. Постепенно появилось напряжение, которое становилось сильнее и сильнее. Меня буквально распирало изнутри, голова закружилась, перед глазами зарябило. Но и остановиться было трудно. Свободной рукой я опёрся на землю, чтобы не упасть.
— Довольно, — раздался голос Марины, и неведомая сила оторвала меня от трупа.
Я распластался на земле, облака перед моим взором кружились бешеной каруселью. К ним присоединилось склонившееся надо мной лицо Марины.
— Я сказала, чтобы ты следил за дестабилизацией, — проговорила она.
— Я даже одного не поглотил.
— У него тридцатый уровень, отдача — почти две тысячи единиц. Ты можешь впасть в кому от такого количества. Ладно, приходи в себя, с остальными сама разберусь.
Дестабилизация действительно перевалила за стоку, но сознание пока было ясным, несмотря на дурное самочувствие. Энергии набралось в общей сложности пятнадцать с половиной тысяч. До двадцать девятого уровня оставалось не так уж и много.
За ДЦНС я не сильно переживал. Скорость потока была уже 17,2, и дестабилизация спадала достаточно быстро: за неделю могло запросто уйти шестьдесят пунктов. Но Марина права, надо быть осторожнее, с этой хренью шутки плохи.
Марина тем временем поглотила энергию с остальных трупов, а затем… Я аж привстал, опершись на локоть, поскольку прежде не видел ничего подобного.
Недалеко от места стоянка земля начала расходиться в разные стороны, словно кто-то невидимый копал яму, и минут через
Марина стояла неподалёку и, скрестив руки на груди, словно наблюдала за происходящим, хотя я прекрасно понимал, что она вовсе не наблюдает, а сама всё это делает посредством телекинетических способностей.
От недавней бойни не осталось и следа, кроме, разве что, красных брызг на земле.
— Как ты такому научилась? — спросил я.
— Посредством тренировок, разумеется, — с безразличием в голосе проговорила Марина. — В этом нет ничего сложного. Встать сможешь?
— Да… я, кажется, немного оклемался.
Я поднялся на ноги, но голова до сих пор кружилась. Меня тут же стошнило, после чего стало немного полегче, и я добрался до нашего вездехода без чьей-либо помощи.
Марина села за руль, и мы двинулись в обратном направлении.
— Здесь же были не все, да? Ты говорила, их человек двадцать, — вспомнил я.
— Их было больше, да, но на данный момент это — всё. В воскресенье ты убил четырёх. Возможно, кто-то уехал. Я не следила за их перемещениями.
— Теперь их точно никто не найдёт. Но те, кто уехал, могут вернуться, чтобы отомстить. Они поймут, что я в этом замешан.
— Будем решать проблемы по мере их поступления.
На улице вечерело, и наша «Кама» бодро мчала по грунтовой колее прочь от места бойни.
В спецшколу я вернулся лишь к отбою.
В это воскресенье у нас с Лидой выдался выходной, и мы отправились в Москву. Собирались поесть в ресторане и поиграть в боулинг, как и прошлый раз, только вдвоём.
Изменения в облике города я заметил сразу же, как только мы миновали промзону и оказались среди жилых кварталов. Вокзал, мимо которого мы проезжали, выглядел опустевшим, автомобилей рядом стояло меньше обычного, да и народу наблюдалось не так, чтобы много. Раньше это было оживлённое место даже в выходные дни, а теперь — тишина и пустота, словно вымерло всё вокруг.
О причине было несложно догадаться. Когда в начале февраля объявили эвакуацию западных районов, Москва стала стремительно пустеть. Уезжали все, кто мог, заводы и фабрики перебирались в места поспокойнее. К середине апреля примерно треть предприятий закрылась.
Все понимали, что дальше будет только хуже. По разным прогнозам Москва должна была оказаться в красной зоне в ближайшие двадцать-пятьдесят лет. Многократно увеличился риск выбросов в непосредственной близости жилых кварталов, сохранялась угроза появления на городских улицах иных, несмотря на выставленные вдоль Садового кольца кордоны.