Инспектор и «Соловей»
Шрифт:
А потом познакомился я с одной женщиной. Переводчицей она работала в порту. Что на немецком, французском или английском — как пулемет шпарила. Из бывших. Дворянка. Очень хорошим человеком оказалась. Видно, истосковалась в одиночестве. Какую я мог ей компанию составить, едва знающий грамоту? Однако она не пренебрегла мною, а многому научила и в первую очередь хорошим манерам, а потом приохотила меня книги читать. В одной из них я нашел рецепт порошка, который любую ищейку со следа собьет.
Разумеется, Ирину я полюбил от всей души. Только и радости, только и свету у меня было — она. Покуда была она со мной, казалось мне, что комната наша светится каким-то ярким теплом. А когда Ирина стала
Как ни хоронился, но скоро она обо всем узнала. Застала меня в момент когда я доход после одной вылазки подсчитывал. Но она даже не разозлилась. Оказывается, давно обо всем догадалась. И в самом деле, откуда у портового грузчика, каким я был в то время, могли взяться такие крупные деньги, которые я отдавал своей дорогой женушке? Поняла она, что ради нее иду на риск. Стала даже помогать мне изредка. Вместе выезжали на «гастроли» в маленькие города, которых много вокруг Ленинграда. Мы и сами знали, что дело это грязное и все думали: возьмем крупную сумму и на том прекратим нашу игру в прятки с милицией. Да все не попадался этот крупный куш.
Где-то в году тридцать девятом пришвартовался в порту большой американский пароход с пассажирами-туристами на борту. Ирину направили на корабль переводчицей. Я уж, кажется, говорил, что красоты она была необыкновенной. Блондинка с голубыми-голубыми глазами, лицо румяное, зубы как жемчуг. Пожалуй, по сей день нет среди кинозвезд такой красавицы. Одним словом, сколько она там переводила, а перед отплытием пригласил ее капитан к себе к каюту на беседу. Она мне потом рассказывала, какая это беседа была. В постель он ее уложить хотел. Деньгами пытался соблазнить. Имел неосторожность при ней сейф свой открыть. Увидела Ирина на полках солидную стопку банкнот и поняла, что это тот самый куш, о котором мы давно мечтали. Ушла она от капитана…
А вечером на судне оказалось одним пассажиром больше, чем числилось по списку. Это я пришел в гости к капитану, правда, без приглашения. И старался я, чтобы никто меня не заметил. Пробрался в каюту капитанскую и осмотрел этот сейф. Ничего особенного: двойной часовой механизм. Весь секрет — две шестеренки провернуть, и деньги, сданные пассажирами на хранение капитану, попадут в мой чемоданчик, а потом мы им найдем применение в магазинах торгсина. В общем, завел я свою отмычку у устье замка и слышу: кто-то дверь капитанской каюты тормошит. «Пропал, думаю, сигнализацию Ирина не заметила. Сработала. По быстрому отвалил я от ящика и шмыгнул за ширму в темный уголок. Притаился. Думаю, как мне вырваться из западни. Каждый нерв напряжен, каждый мускул на взводе, как у тигра перед прыжком. Слышу: дверь отворилась, и два человека, совсем спокойно переговариваясь, вошли в каюту. Я сразу смекнул, что не за мной. Успокоился. Через щелочку вижу капитан с каким-то гостем. За столик уселись. Водочку русскую пьют, балычком закусывают. Ну, думаю, капитан либо спать уляжется, либо на вахту пойдет, а я свое дело сделаю.
Прошло некоторое время, уж третью бутылку распечатывают, а все болтают и у обоих — ни в одном глазу. Так они до утра могут прохлаждаться,
— Кто такой? — спрашивает.
— Человек такой же, как и ты, — киваю на сейф.
Он догадался, хоть и говорили мы на разных языках. Но он тотчас перешел на русский:
— Этот железный ящик невозможно открыть.
— Люди закрыли, люди и открыть смогут, — отвечаю и показываю свой ключик.
Он поглядел на мою отмычку и от удивления прищелкнул языком, мол, очень хороша. Сразу предложил:
— Продай. Сколько хочешь?
Я ответил, что вещь эта не продается. Она мне еще понадобится. Да к тому же — секрет фирмы. А сам подумал, что пора поторапливаться.
— Раз уж сошлись на одном деле — на каких условиях будем работать? — спрашиваю. — Меньше половины не беру.
Гость подумал и сказал:
— Поскольку ты открываешь — три четверти твои. Мне остальное и конверт. Там письмо имеется, которое мне нужно.
Условия мне понравились. Я не стал торговаться и приступил к делу. Завел свою отмычку в устье замка, нащупал свою старую знакомую шестеренку и начал ее потихоньку прокручивать. Смотрю на своего новоявленного напарника и удивляюсь: ничего не делает, а весь испариной покрылся. А дверца тем временем из гнезда медленно-медленно стала выходить и скоро совсем отворилась. Напарник мой одним прыжком подскочил к сейфу и давай из него зелененькие вытаскивать. Но вижу не они его интересуют, что-то другое ищет. Наконец, нашел он синенький конверт и прямо засиял от радости. Успокоился. Стал мне помогать деньги укладывать. Чемоданчик мы заполнили. Он сверху конверт положил и говорит:
— Все с собой заберешь. К тебе зайдет мой знакомый и спросит, готов ли примус. Отдашь ему мою долю и конверт.
Я назвал свой адрес. Он так пристально посмотрел на меня, будто собирался запомнить на всю жизнь, и спросил:
— Не обманываешь? Впрочем, тебе это все равно не поможет. Мои люди найдут тебя.
Я показал ему нашим жестом — истина. Он понял.
Хотел я с капитанского столика стопочку водки пропустить: переволновался да и устал изрядно. Однако напарник не разрешил:
— Выпьешь — уснешь и восемь часов не проснешься. Пора тебе на берег. И давай, мой друг, выбирайся за границу. Мы с тобой работать вместе будем. Большие деньги сделаем, а потом в Аргентину подадимся. Ранчо купим. Знаешь какие девочки в Аргентине?
Я промолчал. К чему аргентинские девочки, коль есть такой человек, как Ирина, которую не заменит и сотня заграничных? Видно, догадался он о моих мыслях и спросил:
— Марьяну имеешь? Возьми ее с собой. А может, ты патриот? Так это — ерунда. Для таких людей, как мы, — весь мир родина.