Инспектор и «Соловей»
Шрифт:
Нина Ивановна нарушила паузу:
— Ясно, что Петру нужно оставаться, а мы с Игорьком поедем.
— Спасибо, Нина Ивановна, — обрадовался гость. — Мы вас проводим на вокзал.
Петр Павлович тоже был рад столь быстрому решению вопроса. Как ни хотелось ему отправиться в долгожданный, отпуск на морское побережье, но когда он услышал об очередном налете, про себя принял решение немедленно включиться в расследование. Четвертое ограбление — это уже дерзость иди уверенность в безнаказанности. Где-то в глубине души закипала злость на преступника, и не только за то, что он ограбил предприятие, испортил ему отпуск, но и за то, что так долго и умело скрывался. Инспектор угрозыска готов был вступить с преступником
На автобазе, где было совершено последнее ограбление, удалось выяснить немногое. Утром кассир, как обычно после выплаты зарплаты, пришла на работу пораньше. Войдя в помещение бухгалтерии, сразу увидела сломанную сургучную печать на сейфе. Сейчас же вызвали милицию. Сейф открыли в присутствии сотрудника угрозыска. На полках не обнаружили ни одной купюры. Исчезла изрядная сумма: выручка автобусного парка и зарплата шоферов, которые находились в дальних рейсах.
Инспектор долго осматривал кассу, сейф, изучал дверные замки, задвижки на окнах. Говорят, что каждый преступник оставляет свою «визитную карточку»: иногда это отпечаток обуви, окурок, забытый впопыхах инструмент. Петр Павлович много раз по таким «визитным карточкам» выходил на след, который вел к преступнику. Но на этот раз, сколько ни осматривал каждый уголок автобазы, не мог найти даже намека на след. Не помогла и служебно-розыскная собака: на полках сейфа и вокруг него преступник оставил тонкий слой порошка. Инспектору удалось наскрести немного этой смеси и отправить ее в лабораторию. Анализ состава порошка говорил о том, что здесь действовал тот же человек, который побывал на остальных базах. Было ясно: преступник опытный. И не зря, по-видимому, в управлении о нем говорили, как о «бесследном и неуловимом». Понял Петр Павлович, что дело это трудное и распутывать его придется не один день. На миг мелькнула мысль: мог ведь и отказаться…
Опрос сотрудников бухгалтерии ничего не прибавил к тому, что он уже знал. Сейф новый, ни разу не ремонтировался, ключи от бухгалтерии хранятся под замком у охранника. Присматриваясь к собеседникам, инспектор интуитивно чувствовал: никто из них не причастен к происшествию. Каждый удручен и старается помочь следователю.
Оставалась надежда, что, может быть, ночной сторож что-нибудь заметил, ведь он один был ночью в автопарке.
Сухопарый старик нервно теребил в руках поношенную кепку. Это непрерывное движение рук отвлекало, мешало сосредоточиться. В голове мелькали мысли о приморском доме отдыха, куда уже должны были приехать жена и сын. Игорек, наверно, будет бояться морского прибоя… А старик между тем говорил, перескакивая с украинского на русский язык:
— Ниченька була така тыхесенька. Далеко усе чуты. Очей ни на хвылыну не зимкнув. Може злодий по повитрю пролетив? Якбы по земли пройшов, я почув бы.
Инспектор машинально повторил:
— «Почув, не почув». А вот — прошел человек, открыл кассу и довольно долго возился. А вы «не бачилы и не чулы». Может, вздремнули пару часов?
— Цэ не можлыво, товарищу инспектор.
Петр Павлович понял, что нехотя обидел старика, И сразу переменил тон:
— А что же «можлыво», дедуся? Рассказывайте по порядку. Еще раз с самого начала.
— Прийняв я змину. Колы уси пишлы до дому, закрыв ворота. Электрыку усю включыв та й пишов на проходну. Газету читав.
Инспектор сразу уточнил, какую газету читал старик. Сторож довольно подробно пересказал содержание «Вечерки». Старик говорил, что еще он чистил берданку. Инспектор проверил оружие. Винтовка действительно была надраена до блеска.
— Во время дежурства запрещается чистить оружие. Так что нарушили вы инструкцию, — заметил инспектор. — Ну ладно, продолжайте.
Старик призадумался. Петр Павлович спросил:
— Припомните, вечером, ночью
Охранник отрицательно покачал головой.
— А по телефону никто не звонил?
Старик покачал головой, а потом стал что-то бормотать, будто припоминая…
— Может, поделитесь своими мыслями со мной? Вдвоем легче разобраться, — сказал инспектор.
Сторож сразу перешел на русский язык, будто никогда и не говорил на украинском:
— Часов в двенадцать девушка прибегала.
— Откуда? Почему раньше ничего о ней не сказали?
— По соседству на именинах гуляла. Когда домой пошла, мужчина незнакомый к ней пристал. Вот она ко мне прятаться и прибежала. Так торопилась, что споткнулась и упала, колено до крови ободрала.
— Приметы?
— Что о ней говорить? Дитя еще. Худенькая, худенькая. Дрожала вся от испуга. Пришлось ей помощь оказать. Она долго сокрушалась: что теперь мама скажет? Я еще обещал зайти после дежурства и сказать ее матери, что дочь ни в чем не провинилась.
Инспектор сделал пометку в записной книжке и спросил:
— Еще что запомнили?
— Блондинка. Стрижка короткая. Глаза голубые, голубые. Платьице на ней было синенькое с белым горошком.
Рисуя портрет ночной гостьи, старик старался убедить инспектора в том, что эта девушка не может иметь отношения к происшествию. Но Петр Павлович каждый раз возвращался к непонятному визиту.
— Дедуся, а как вы ее успокаивали?
— Чайку вскипятил. Она с удовольствием откушала. Так ласково со мной говорила. Мне показалось будто это мое родное дитятко.
Инспектор посмотрел на подоконник. Два граненых стакана стояли рядом с большим чайником. Со двора автобазы выкатывался автобус, и стаканы тонко задребезжали.
— Из какого пила гостья?
Старик долго смотрел на стаканы, стараясь что-то припомнить.
— Боюсь перепутать, — наконец произнес он.
Инспектор упаковал оба стакана в газету и отправил их в лабораторию. Теплилась надежда, что на них есть отпечатки пальцев, знакомые по прежним делам.
На автобазе делать было больше нечего. Впервые за многие годы Петр Павлович уходил с места, где совершилось преступление, без единой улики, которая могла вывести на след. В управление пришел в плохом настроении. Сотрудники догадались: и его постигла неудача. Они охотно передали ему тощие папки с протоколами, документами предыдущих дел. До позднего вечера изучал он объяснительные записки кассиров, бухгалтеров, докладные сторожей и охранников, акты о хищении из сейфов. Украдено много денег. Преступники ловко прячут концы в воду… Профессиональное самолюбие, твердое решение во что бы то ни стало найти и обезвредить «медвежатников» побуждали инспектора еще и еще раз думать над каждым словом документов, сопоставлять все факты и детали.
Следователь без фантазии — в лучшем случае — добросовестный регистратор фактов. Тот, кто может домыслить картину преступления, хотя бы приблизительно «восстановить» события, чаще всего добивается успеха. Петр Павлович всегда следовал правилу: попробуй проникнуть в логику преступника, представить себя в тех обстоятельствах, в которых он действовал. Правда, не всегда удается предусмотреть все приемы, но в большинстве случаев подобная трансформация приносила успех.
Постепенно вырисовывалась картина: двери всех контор, сейфов были открыты особым ключом. Нигде нет следов излома, ни одной царапины. Никаких попыток применить силу. Четыре сейфа, четыре двери от касс не взломаны, а свободно открыты. Можно подобрать ключ к одному, двум замкам, а здесь несколько разных по конструкции запоров. Не обнаружены и отпечатки пальцев, они остались на этом загадочном ключе. И еще: на полках каждого опустошенного сейфа был насыпан какой-то порошок. Ни одна сыскная собака, понюхав эту смесь, не могла взять след и на несколько дней выходила из строя.