Инстинкт гнева
Шрифт:
«Да вот Кощей и станет. Ему-то ордер не требуется».
Подставлять Гарика не хотелось, но, с другой стороны, Кощей не слишком интересовался кругом общения Женьки-Бритвы. Нет, Гарика он знает, но никогда не видел его рядом с Женей.
«Да и выбора по большому счету нет. Положение просто отчаянное. Если не поможет Гарик, не поможет вообще никто!»
Женя остановилась на углу дома и осторожно заглянула во двор. Там было вроде бы тихо. Собака, обгадив детскую площадку, утащила сонного хозяина домой, а парочка, составив пустую тару под скамейку, убрела в неизвестном направлении. Женя вдруг поймала себя на том, что не только смотрит и слушает, но еще и принюхивается, совсем как те охотники в лесу. Сначала она себя одернула — не собака вроде! — но потом почему-то решила повторить опыт и пришла к неожиданному выводу. Запахи заговорили! Понять, как такое может произойти, она пока
Новое откровение, теперь на тему обостренного нюха, ей не понравилось. Снова вспомнился фильм про оборотней. Превращаться в желтоглазую волчицу Жене не улыбалось, поскольку ничего хорошего в этом таланте она не находила. Ну, разве что незаметно выскользнуть из «окружения» или откусить Кощею и его подручным лишние части тела. Но шутки шутками, а происходящие сплошь и рядом странности к веселью все-таки не располагали. Женя невольно взглянула на свою руку. Шерстью она пока не покрылась и псиной не завоняла. И на том спасибо.
Девушка снова выглянула из-за угла и вдруг увидела засаду. Двое парней стояли в тени козырька прямо у дверей подъезда. Путь домой был блокирован, в гости к Гарику, получается, тоже. В спину словно бы кольнуло, и Женя резко обернулась. Метрах в двухстах позади, в дальнем конце соседнего двора, разворачивался большой автомобиль. Запах был знакомый. Вид, черт возьми, тоже! Это был тот самый белый фургон! Тот, что позапрошлой ночью вывез из леса маньяка! Женя вытерла внезапно взмокшие ладони о джинсы и завертела головой в поисках выхода из новой ловушки. Можно было попробовать снова уйти в лес, но там бродили странные люди в камуфляже, а значит, выбор был небогат, как ассортимент на распродаже: или прорываться с боем (мимо кого — не важно, все равно придется драться), или поднять лапки кверху и сдаться (кому — тоже не важно, все равно убьют). Альтернатива Жене не нравилась, но третьего варианта она не находила, как ни пыталась.
К счастью, третий вариант «нашел» ее сам. По ушам внезапно ударил визг тормозов, и Женя резко обернулась на звук. В ее двор влетела новенькая иномарка. Пулей пролетев мимо насторожившейся засады, серебристый «Фокус» резко затормозил, вывернув передние колеса влево и заблокировав задние, отчего сорвался в «управляемый занос», развернулся на сто восемьдесят градусов и остановился точно напротив Жени.
— Быстро садись! — крикнул шофер в приоткрытое окошко.
Тот, кто сидел за рулем, был Жене смутно знаком, и память подсказывала, что ему можно доверять, но чутье почему-то протестовало. Это было странно и тревожно, однако не настолько, насколько в случае с белым фургоном, бойцами Кощея или ночными охотниками. Женя плюхнулась на сиденье рядом с водителем и нервно хлопнула дверцей.
— Извините.
— Железо, — снисходительно бросил водитель, — стерпит. А ты пристегнись, сейчас будет ралли.
Водитель усмехнулся и ударил по педали газа. Женя обеспокоенно оглянулась. Белый фургон тоже сорвался с места, но у «Фокуса» была приличная фора, так что он имел все шансы.
— А вы кто? — опомнилась Женя. — Зачем вы меня подобрали?
— Ты ведь хочешь отсюда выбраться? — шофер взглянул в зеркальце заднего вида.
— Да… — Женя перевела взгляд на свой подъезд и рефлекторно пригнулась. Бойцы Кощея рванули к машине, но им светило еще меньше, чем белому фургону. Машина нежданного спасителя все той же пулей вылетела из двора и помчалась по темной улочке. — То есть… нет, я ведь тут живу!
— Разве это жизнь? — водитель рассмеялся. — А зачем я тебя подобрал, ты мне расскажи.
Джонатан вернулся в фургон ровно через час после того, как группа Островского взяла с места в карьер и бросилась в погоню за подозрительной дамочкой. Бросилась, следует уточнить, во второй раз: совсем рядом с ними некто попытался подстрелить эту дамочку из бесшумного оружия. То, что Островский отнесся к угрозе спокойно, объяснялось элементарно: так и было задумано. Если враг появится в тылу, группе Островского следовало сделать вид, что она об этом не догадывается, пойти дальше, отвлекая его внимание, а затем развернуться и броситься на выручку группе номер два, которая должна бесшумно догнать Хамелеона и атаковать его с тыла. То есть фактически в такой ситуации основная и вспомогательная группы менялись местами. Бессменным
В какой-то момент разведчику показалось, что он вот-вот настигнет невидимого стрелка, но иллюзия исчезла, когда лес вдруг закончился и впереди обозначился небольшой темный пустырь, за которым начинались жилые кварталы. Джонатан честно проверил, нет ли свежих следов на пустыре, нашел несколько нечетких отпечатков, но никого, кто мог бы их оставить, поблизости так и не обнаружил. На асфальте след вовсе потерялся, удержать его не помог даже обостренный, почти собачий нюх разведчика. И снова — ни одной подозрительной фигуры или хотя бы тени в поле зрения. Если снайпером был Хамелеон, это объяснимо, но Джонатан привык делать выводы только на основе железобетонных улик, а не догадок. Вот почему он придержал версию до лучших времен, закончил преследование «вслепую» и вернулся в свой микроавтобус. Полную картину происходящего можно было составить, только тщательно обдумав и сопоставив все факты.
Забравшись в машину, Джонатан включил комп и неспешно проверил показания комплекса следящей аппаратуры. Информации прибавилось, но разведчик все равно воздержался от вынесения вердикта. Ведь что имелось в активе: след снова потерялся на асфальте все в том же жилом районе. Таким образом, подтвердилось направление, что немаловажно. Почерк преступления совпадал с почерком в предыдущих эпизодах, и спутниковый снимок был также очень похож на предыдущие два: серое пятно. Явно Хамелеон! И теперь нет сомнений, что он прячется не в лесу, а откуда-то приходит. Все вроде бы стыкуется, все гладко. Все, кроме одного: неясен интерес Хамелеона к «мишеням». Почему, имея реальный шанс продолжить методичное уничтожение членов Цеха, он в двух подряд эпизодах предпочел взять на прицел простых граждан?
Варианта два: или это не простые граждане, а неизвестные Цеху сородичи, или Хамелеон хотел устранить свидетелей, которые могут его опознать. Первый менее вероятен, значит, второй?
Джонатан немного подумал и решил не усложнять. Он снова склонился над компом, поколдовал с паролями, ввел в систему цифровые снимки «мишеней», и через пару минут на экране появилась справка из закрытого межведомственного архива. Несмотря на специфические ракурсы и особенности фотографий (одна спутниковая, другая в режиме ночного видения и «на дальнем фокусе»), программа идентификации с задачей справилась на «отлично». Перед ясным взором разведчика предстала подробная, насколько это возможно, справка о службе погибшего субъекта ни много ни мало, а во внешней разведке, о его тяжелом ранении при странных обстоятельствах, последующем лечении и отставке с приличной пенсией. Подноготная субъекта многое объясняла, но не давала ответа на главный вопрос: почему он вдруг стал приоритетной мишенью Хамелеона? Джонатан уже собрался расширить поиск, как вдруг компьютер снова показал «класс». Увидев результат работы все той же программы идентификации, разведчик едва не присвистнул. В файле было сказано, что, выйдя в отставку, субъект обзавелся семьей. Случилось это около двадцати лет назад. В браке родились двое детей: мальчик и девочка. В этой части досье ничего странного не было. Удивительно было другое — последние фотографии детей имели приличный срок давности, на них мальчику было пять, а девочке три года. И вдруг эта заумная программа выдает с вероятностью в девяносто семь процентов, что дамочка на ночном длиннофокусном фото не кто иная, как дочь субъекта!
Сомневаться в возможностях программы, разработанной в закрытом ведомстве и весьма неглупыми людьми, было неразумно, однако озвучивать выводы Джонатан все равно не спешил. Доверяй, но проверяй, этот принцип — основа мудрости. За десятилетия оперативной работы Джонатан пропитался им насквозь. Конечно, в неспокойные времена от него иногда приходилось отступать, но не в таких серьезных ситуациях. А текущая ситуация была серьезна, как никогда. Гораздо серьезнее, чем казалось вначале. Кстати сказать, это было единственное, в чем разведчик был уверен на сто процентов.