Инстинкт гнева
Шрифт:
Несколько часов тревожного сна почти избавили от боли, сняли напряжение, прибавили сил, но настроения не улучшили. Чем больше проходило времени с момента пленения, тем яснее становилось, что быстро из комфортабельных застенков не выбраться. Ни сыщик, ни кто-либо другой на помощь не спешил, а бежать самостоятельно представлялось и вовсе нереальным. Оставалось только размышлять. Занятие было непривычное, но, как выяснилось, интересное. Женя особенно прониклась уважением к этой деятельности, когда вдруг поняла, что размышления не только развлекают, но и приносят пользу.
Например,
Началось с того, что, ворочаясь на койке, Женя случайно задела пластырь и, чтобы отвлечься от приступа боли (не такой сильной, как, допустим, три часа назад, но все-таки), решила подробно вспомнить, как все получилось на обочине.
Вспомнила, как подъехал черный «мерин», как из него вышли Кощей и Бритый, как пытались они отнять пушку, как… Женя хотела продолжить — «как Кощей ударил ножом», но почему-то запнулась.
Нет, сначала был этот звук… похожий на шелест мелкой листвы или на шепот. Да, скорее — на шепот. Будто бы кто-то невидимый позвал, но не конкретно Женю, а всех троих. Женя обернулась и замерла, словно завороженная. Бритый, она видела это боковым зрением, сделал шаг назад, наверное, испугавшись, а вот Кощея невнятный шепот из зарослей, похоже, лишь разъярил. Он выхватил из рукава нож и воткнул его бывшей подружке в спину.
Скотина! Но ему уже воздалось, о мертвых — хорошо или ничего. А Бритого жаль, он был тупицей, но где-то глубоко в душе неплохим парнем. На фоне дружков, конечно.
Вот так все и случилось. Нестерпимая боль в спине, ударивший по ушам салют из двух выстрелов, затем деревья поплыли куда-то вправо, звезды осыпались с неба и засверкали прямо в глазах, а воздух стал тяжелым и тягучим. Жене никак не удавалось его вдохнуть. Потом был удар о землю, боль разлилась по всему телу, а дальше… темнота и тишина. Очнулась Женя уже в реанимации.
Дойдя именно до этого момента воспоминаний, Женя вдруг сделала странный вывод. Вернее, это был не вывод, только подозрение, но вполне обоснованное. Возникло оно после размышлений о странном шепоте и невидимом снайпере.
Если не оглядываться на другие эпизоды насыщенной жизни в последние трое суток и вообще рассматривать происшествие на обочине МКАД непредвзято, получалось, что невидимый стрелок пытался оказать Жене услугу! Странная версия, конечно, однако логичная. Очень может быть, что невидимка защищал ее, хотел выручить из лап бритоголовых. Хотел их отпугнуть. В случае с Бритым это почти получилось, а вот Кощей разъярился, и невидимке не оставалось ничего иного, как выстрелить. Жаль, Кощей тоже оказался не промах и успел всадить Жене в спину нож ровно за секунду до того, как поймал пулю.
«Очень похоже на правду, — Женя потерла лоб. — Очень!»
И, возможно, этот невидимка пытался помочь не только в последнем эпизоде! Женя мысленно
Женя хмыкнула. Но тогда вероятно, что и тот первый выстрел, на полянке, был сделан снайпером, но предназначался не ей. Он хотел отпугнуть подозрительного сыщика.
Женя себя остановила. Стоп! А как же изрешеченный «Фокус» и дырявый бронежилет? Любая из этих пуль могла запросто попасть в Женю. Как это объяснить? Да очень просто! Когда Женя была с Тумановым в машине, в них стрелял другой человек. И в «БМВ» сидел другой. Как раз факт, что стрельба по машине и подъезду велась не только в адрес Виктора, это подтверждал.
«А мы головы ломали! Вот же он, ответ! Как это Виктор не сообразил, что стрелков двое?»
Если рассматривать эту странную историю в новом ракурсе, все вроде бы становилось на места и прояснялось, кроме одного, главного: Женя, как ни старалась, не могла понять, зачем этот невидимка взял ее под такую плотную опеку? Чтобы не попалась на нож маньяку? Даже если этот пресловутый маньяк реален, в чем Женя начала сомневаться с убедительной подачи Туманова, все равно неясно, почему невидимка опекает именно Женю. Почему он не защитил других девчонок, пропавших в лесопарке за последние полгода?
«Знакомый! — осенило Женю. — Но кто? Или маньяк все-таки существует и „ведет“ будущую жертву. А народ распугивает, чтобы сберечь девушку исключительно для собственных утех. Тоже вариант, но…»
Эта версия была откровенно слабой, гораздо слабее убежденности Туманова, что «маньяк» — это информационное прикрытие, проще говоря, «утка», запущенная в прессу для отвода глаз. Вполне возможно, что и «органы», и «охотники» упорно ловят в лесу вовсе не маньяка. Но кого?
«Этого самого невидимку, кого еще?»
Женя почему-то не сомневалась, что абсолютно права, и даже немного гордилась собой. Разгадать то, что не сумел разгадать профессиональный сыщик! Как таким не гордиться?
«Вот еще бы понять, кто этот „знакомый снайпер“ и почему охраняет меня, не показываясь на глаза, — и будет полный порядок. Хотя надеяться, что он умеет не только охранять, но и выручать из заточения, можно, не зная его имени. Так даже романтичнее».
Как и предполагал Джонатан, стрельба на Минском шоссе оказалась каплей, переполнившей чашу терпения бригадира.
— Обстреляли Туманова на глазах у федералов?! Рустам совсем одурел от своего героина?! — вскипел Островский. — Непризнанный гений шансона! Тупица!
— А через три минуты после того, как эти снайперы отстрелялись, приехала милиция.
— Еще и это? Что за идиотизм?! У нас что, мало проблем? Зачем нам трудности еще и с «органами»?
— Спросите у Мартова, стреляли его люди.
— Спросим, — Островский достал телефон и нервно потыкал в кнопки. — Вот прямо сейчас найдем и спросим. Время пришло!