Интеллект против волшебства
Шрифт:
Они снова закивали.
– Перемотай пленку, Жеребкинс. Ближе к концу.
Изображение на пленке неровно задергалась.
– Вот. Останови. Можешь дать крупным планом его лицо?
– Могу ли я дать крупный план? – фыркнул Жеребкинс. – Может ли гном утащить золото у дракона?
– Может, – ответил Крут.
– Собственно говоря, это был риторический вопрос.
– Я не нуждаюсь в уроках грамматики, Жеребкинс, просто дай мне крупный план.
Жеребкинс скрипнул своими огромными, как надгробные камни, зубами:
– Слушаюсь, босс. Сейчас сделаю.
Пальцы
– Слушайте очень внимательно, – сказал Крут и стиснул мощными пальцами плечи экспертов. – Это поворотный момент в вашей карьере.
“Что во мне особенного? – произнесли губы на экране. – Хотя бы то, что я знаю, как выбраться из временного поля”.
– А теперь успокойте меня, – продолжал Крут. – Он лжет?
– Прокрутите-ка еще раз, – попросил Тучч. – Покажите мне его глаза.
– Да-да, – кивнул Аргон. – Глаз будет вполне достаточно.
Жеребкинс нажал еще несколько клавиш, и темно-синие глаза Артемиса заняли всю ширину экрана.
“Что во мне особенного? – прогремел голос человека. – Хотя бы то, что я знаю, как выбраться из временного поля”.
– Ну что, лжет он или нет?
Тучч и Аргон переглянулись, напрочь позабыв о своих разногласиях.
– Нет, – в один голос ответили ученые.
– Он говорит правду, – прибавил специалист по поведению.
– Или, – объяснил психолог, – искренне уверен, что это правда.
Крут капнул в глаз промывающего раствора.
– Так я и думал. Только я посмотрел в лицо этому человеку, как сразу понял: он либо гений, либо безумец.
Спокойные глаза Артемиса взирали на них с экрана.
– Так кто именно? – уточнил Жеребкинс. – Гений или безумец?
Крут схватил со стойки с оружием свой трехствольный бластер.
– Какая разница? – рявкнул он, вешая бластер, самого надежного из своих друзей, на бедро. – Обеспечьте мне переброску к шахте Е1. Этот Фаул, кажется, все знает о наших правилах. Так вот, настало время парочку этих правил нарушить.
Глава 7
Мульч
А кроме того, настало время ввести в картину мира нового персонажа. Строго говоря, персонаж этот не совсем новый. Мы уже встречались с ним раньше, в полицейском участке в Гавани. Это Мульч Рытвинг, гном-клептоман, проходящий по делу о многочисленных кражах. Сомнительная личность, даже по меркам Артемиса Фаула. А ведь наш рассказ и так страдает от переизбытка всяческих аморальных личностей.
Мульч родился в обычной гномьей семье, но еще в детстве понял, что горное дело, которым занимались все его обитающие в подземных пещерах предки, – не для него.
И тогда он решил найти своему главному таланту землекопа другое применение. Его целью стала чужая частная собственность – главным образом принадлежащая верхним людям. Конечно, это значило отказаться от своей волшебной силы, ведь жилища людей неприкосновенны. Если ты нарушил это правило и вошел в человеческий дом без спросу, будь готов к последствиям. Но Мульчу было все равно. Он работал руками.
Несколько столетий дела у него шли довольно хорошо, и он основал вполне прибыльный бизнес по торговле всевозможными реликвиями, добытыми на поверхности. Это продолжалось до тех пор, пока он не попытался сбыть кубок Жюля Риме переодетому полицейскому Легиона. С той поры удача отвернулась от Мульча, и на сегодняшний день его аресты уже исчислялись десятками. Последние триста лет он ничем больше не занимался – только садился и выходил на свободу, садился и выходил на свободу.
Что же касается рытья всевозможных туннелей, тут Мульч отличался, мягко скажем, огромным аппетитом, и это выражение следует понимать буквально. Для тех, кто не знаком с принятой у гномов технологией земляных работ, я попытаюсь объяснить ее как можно более деликатно. Подобно некоторым представителям семейства пресмыкающихся, мужские особи гномов способны при помощи своей безразмерной пасти заглатывать почву со скоростью нескольких килограммов в секунду. За счет усиленного обмена веществ проглоченная земля перерабатывается, из нее извлекаются все полезные составляющие, и далее… она извергается со стороны, противоположной пасти. В общем, простенько, но со вкусом.
В момент описываемых событий Мульч томился в каменных стенах одной из камер Централа, главной подземной тюрьмы. Во всяком случае, он всячески пытался произвести впечатление томящегося, но не сломленного гнома. На самом же деле его била крупная внутренняя дрожь. Ноги Мульча в модных сапогах с обитыми сталью носами обильно потели.
Еще бы, между гоблинами и гномами шла война за передел территорий, а тут какой-то умник из полицейских умудрился посадить его в одну камеру с отморозками гоблинами. Возможно, это случилось по недосмотру.
Но скорее всего Мульча сунули сюда в отместку за то, что он обчистил арестовавшего его полицейского, пока они ждали своей очереди в участке.
– Эй, гном, – фыркнул гоблин-пахан, весь покрытый татуировками и с лицом, усыпанным бородавками. – А как это ты с такими зубищами, типа, до сих пор не проел себе выход на волю?
– Крепкая порода. – Мульч постучал по стенке.
– Крепкая, в натуре, порода? – Гоблин противно рассмеялся. – Что, типа, даже крепче твоей черепушки?
Гоблиновы дружки с готовностью заржали. Мульч тоже хихикнул. Он решил, что так будет разумнее. Но ошибся.
– Над кем это ты, в натуре, смеешься? Типа, надо мной?
Мульч разом перестал смеяться.
– Скорее вместе с вами, – ответил он. – Смеюсь вместе с вами. Это вы отлично пошутили, насчет моей головы.
Паханская морда придвинулась почти вплотную, так что кончик гоблинского сопливого носа оказался в сантиметре от носа Мульча.
– Ты, типа, хочешь сказать, что мы и пошутить, в натуре, не можем?
Мульч с трудом сглотнул, пытаясь проанализировать ситуацию. Если он сейчас распахнет свою пасть, то, возможно, успеет проглотить вожака еще до того, как вмешаются остальные. Но гоблины – это ходячая смерть пищеварению. Слишком костлявые.