Интендант третьего ранга

Дроздов Анатолий Федорович

Они приехали на легковом "опеле" без всякой охраны. Крайнев, на счастье, был в школе и вышел встречать гостей сам. Пленных с утра повели на работы, здание пустовало. Немцы осмотрели импровизированную казарму и остались довольны. Сержанты Саломатина поддерживали в классах армейский порядок (из чего Крайнев сделал вывод, что командир из старшего лейтенанта хороший). Сам Саломатин и двое раненых лежали в школьном сарае, переоборудованном под лазарет, туда немцев не повели. Нежданные гости задержались у полевой кухни, которая дымила во дворе,

но к облегчению Крайнева не попросили открыть котел: к обеду варились щи с мясом.

–  Откуда?
– спросил Краузе, тыча пальцем в кухню.

–  Нашли на месте боев!
– отрапортовал Крайнев.
– Очень удобно: не нужно строить печь.

Краузе и Ланге захотели посмотреть на пленных. Поехали к полю. Немцы - на "Опеле", Крайнев - верхом. Шла уборка картошки: одни бойцы плугом разгоняли картофельный борозды, другие собирали клубни и ссыпали их в мешки. Работа шла споро - красноармейцы работали в охотку. Многие ходили в лаптях - с выдачей ботинок, подобранных на поле боя, Крайнев не спешил.

–  Что это?
– заинтересовался Краузе, тыча пальцем в лапти.

–  Старинная крестьянская обувь, - пояснил Крайнев.
– Ее плетут из коры дерева. Очень легкая и удобная.

–  Из коры? Она же развалится!

–  На месяц хватит. Но зато совсем ничего не стоит. Материал бесплатный.

–  Дерево без коры погибает!
– возразил Краузе.
– Так можно лес потерять. Дикость!

–  Где охрана?
– встрял в разговор Ланге.

Крайнев указал на мужиков у телег. Они возили собранную картошку, но, увидев гостей, сообразили нацепить на рукава белые повязки и вскинуть на плечо винтовки.

–  Всего двое?
– удивился Ланге.
– Вдруг пленные сбегут?

–  Куда им бежать?
– пожал плечами Крайнев.
– Везде немецкие войска. Попадутся - хуже будет. Здесь они в тепле, сыты, одеты…

–  Вы объяснили им это?

–  Конечно! Но лучше меня уговорила красных немецкая армия.

–  Вы неглупый человек!
– улыбнулся Ланге.
– Но здесь, вижу, не все пленные. Где остальные?

–  Работают на ферме!
– не моргнув глазом, соврал Крайнев.
– Убирают навоз, доят коров…

–  Коров доят мужчины?
– удивился Краузе.

–  У них хорошо получается - деревенские жители. От желающих отбоя нет - можно выпить кружку молока.

Краузе осуждающе покрутил головой:

–  Они соблюдают гигиену?

–  Так точно! Доить назначаем здоровых людей, все обязательно моются, надевают чистые халаты - большевики оставили запас. Господин комендант, - Крайнев доверительно наклонился к уху Краузе, - я сам пью это молоко. Можете не сомневаться!

Краузе пожевал губами, но ничего не сказал. Крайневу показалось, что не убедил. "Заставит Клауса сливки кипятить! Ну и ладно! Его проблемы…"

На обратном пути при въезде в Кривичи их встретили хлебомсолью. Староста, бывший колхозный счетовод Бузыкин, наторевший в приеме делегаций из района, вовремя заметил гостей и расстарался. Немцы довольно расплылись в улыбке,

после чего Бузыкин повел их в избу - кормить. Стол ломился от яств: пироги, печеная курица, яишница на сале, блины, сметана, масло, огурцы… Крайнев понял, что Бузыкин прошел по деревне, бесцеремонно вытаскивая из печей еду - у кого что было. Можно представить, что кричали ему вслед! Бесполезно. Бузыкина проклятиями не проймешь.

–  Богато живут ваши крестьяне!
– изумился Ланге.

–  Собирали для дорогих гостей, - успокоил Крайнев, мысленно кляня чрезмерно услужливого старосту. Сейчас все сожрут, а потом увеличат поставки!

Немцы вальяжно сели, Краузе молча указал Крайневу на соседний стул. Это было знаком одобрения. Крайнев примостился на краешке, но почти не ел - распоряжался. То Краузе требовал особых блюд для язвенника, и Крайнев выбегал приказать, то следовало выбрать из доставленного самогона напиток помягче… Немцы не препятствовали хлопотам; считая, видимо, что именно так должен поступать услужливый русский. Или полунемец… Во ходе очередной отлучки Крайнев застал во дворе забавную сцену. Денщик Клаус (его с водителем накормили в другой избе) приставал к жене Бузыкина: указывал на свой рот, произнося при этом чтото вроде "нямням".

–  Кормили уже!
– злилась хозяйка.
– Шмат сала умолол. А яиц сколько! Отстань, мэрдал! Только бы жрать!

–  Йа! Йа!
– радостно кивал головой Клаус.
– Жрать - гут!

Крайнев расхохотался. Клаус обернулся и радостно подбежал к нему.

–  Господин Кернер! Объясните глупой русской: хочу взять в Город немного шпика. Готов заплатить.

–  Не стоит, - остановил Крайнев.
– Обязательно соберем вам гостинец.

–  Это господам офицерам!
– возразил Клаус.
– А мне?

–  Вам тоже! Не думаю, что Краузе и Ланге будут взвешивать шпик и пересчитывать яйца, - Крайнев подмигнул.

Клаус расплылся в улыбке:

–  Строго между нами, господин Кернер?

–  Могила!
– заверил Крайнев.

Гости ели долго. Гауптман в конце концов наплевал на язву и мел со стола все подряд, обильно орошая угощение настоянной на клюковке самогонкой. Ланге не отставал. Изза стола немцы выбрались порядком осоловелыми. Во двое они увидели, как Бузыкин (Крайнев специально просил его подождать момента) грузит в багажник "опеля" корзины с гостинцами.

Немцы заулыбались и двинулись к калитке. Внезапно взгляд Краузе упал на гнедого жеребца. Привязанный к забору конь Крайнева недовольно топтался и фыркал, требуя свободы. Гауптман подошел и внимательно потрогал клеймо, выжженное на ляжке. Крайнев похолодел.

–  Чей конь?

–  Мой, - выдавил Крайнев.

–  Откуда?

–  Нашел в лесу, когда скитался после побега. Спрашивал крестьян из близлежащих деревень, никто не признал лошадь своей.

–  Это немецкий конь!
– сердито сказал комендант.
– Месяц тому я послал в разведку двух солдат, оба пропали бесследно. Лошадь принадлежала одному из них.