Интермеццо, интермеццо

де Клиари Кае

— На это я скажу тебе вот, что, мой будущий шурин! — Заявил этот медведеподобный лис. — Ты не нарушишь своей клятвы, взяв в жёны нашу Анхеллинду, ибо она и есть твоя потерянная возлюбленная!

— Как это может быть?! — Вскричал я в притворном удивлении, заранее зная, какой рассказ сейчас услышу.

— Пусть об этом тебе и всем нам поведают две уже знакомые тебе почтенные женщины, которые своей мудростью не уступают сивиллам!

Далее произошло следующее действо: обе старые карги, разговор которых я подслушал накануне, вышли на середину помещения, уселись на пол и, взяв друг-друга за руки, принялись раскачиваться и нараспев рассказывать о необыкновенном чуде свершившимся во времена их молодости, а именно о появлении маленькой Анхеллинды в роще на севере фьорда. Надо отдать им должное, повествование выходило складным и, учитывая мой собственный рассказ, вполне логичным. Было объяснено

всё! И совпадение в имени, и разница в возрасте, (от которой девица, оказывается, только выигрывала!), и то что я всплыл именно под носом драккара, принадлежавшего хозяину фьорда, (воля богов, конечно же!), и прозвище самой Анхеллинды — «Касатка», (вероятно, данное ей, когда-то ввиду её внушительных габаритов, но сейчас приобретшее совершенно иной смысл). В ход пошёл даже обрывок китовой кожи, в который она была завёрнута! Я слушал и удивлялся, неужели они сами поверили во всю эту чушь? Вероятно да, поскольку все присутствующие согласно кивали головами в такт, не на шутку разошедшимся, рассказчицам! Я поймал себя на том, что и сам киваю головой вместе со всеми! Это был просто массовый гипноз, какой-то! Из этого состояния меня вывел голос ярла.

— Ну как, Драгнар? — Спросил он веско и даже с заметным нажимом. — Ты ещё сомневаешься в том, что здесь перед тобой стоит твоя возлюбленная, которую ты поклялся найти и взять в жёны?

— Нет, мой ярл! — Воскликнул я, как можно радостнее. — Таких сомнений больше нет в моей душе! Я вижу, что на то была воля Асов, и теперь я обрёл свою ненаглядную Ангелинду или Анхеллинду, как её здесь называют! Но…

— Что ещё за «но»? — Проревел ярл, грозно сдвинув брови. Было видно, что он быстро теряет терпение.

— Я хочу сказать, что и ты, ярл Ванхаген, и я, Драгнар сын Вуглуфа, пастуха китовых стад, мы оба забыли об условии, которое поставил мой отец, выпроводив меня из родительского дома! А именно, я должен совершить подвиг равного которому не было ещё на земле!

Ярл задумался. Действительно положение было таким, что из него мог быть только один выход — сделать какой-либо несусветный подвиг.

— Не знаю, не знаю, — попробовал было он спасти положение, — По мне, так то что ты совершил сегодня, это уже вполне порядочный подвиг! Эти разбойники настоящие мастера спрятаться в темноте, нанести смертельный удар, так, что жертва и не вскрикнет или связать её быстро и надёжно, что они и сделали с моей сестрой. А ты не только выжил в сражении, хоть и получил по хребту, но и ухлопал всех пятерых, ну чем это тебе не подвиг?

Однако его слова, на сей раз, не нашли поддержки в обществе. Викинги морщились и корчили презрительные гримасы.

— Послушай, Ванхаген! — Вдруг заговорил седой воин с бородой не меньше чем у самого ярла. — Ну, какой же это подвиг? О чём это ты говоришь? Конечно, парень отделал этих уродов по-нашему, грамотно и мощно, но на подвиг это совсем не тянет! Такое любой из молодых протяпает без особого труда, а уж мы с тобой и не такие штуки проделывали! Так что парень прав, подвиг ему сделать ещё предстоит, а сегодняшний случай пусть зачтётся, как хорошая служба!

Если бы взглядом можно было убить, то старый викинг уже лежал бы прожжённый насквозь! Ярл не напоминал больше довольного кота, сейчас он выглядел, как кабан — одинец зажатый охотниками в угол. Я подумал, что теперь уж точно не миновать драки и мысленно прикидывал, чем лучше будет отбиваться — скамьёй на которой я сидел или кочергой, прислонённой к стене неподалёку. Я уже остановил, было, свой выбор на кочерге, но тут вновь заговорил ярл, который ухитрился справиться с собой и принять более или менее благодушный вид.

— Так, что же ты хочешь? — Спросил он, сверля меня взглядом.

— Возьми меня с собой в Вик! — Выпалил я и сам удивился произведённому впечатлению.

Повисла напряжённая тишина, в которой было слышно, как в очаге шипят и щёлкают сырые поленья.

— Будь, по-твоему! — Изрёк ярл, устало опустив глаза. — Ты получишь место на скамье моего корабля и прикоснёшься к веслу, но ты должен сейчас же поклясться, что ни в каком походе не забудешь своей невесты!

Надо ли говорить, что такую клятву я тут же охотно дал, хоть мне и было порядочно совестно перед бедняжкой Анхеллиндой.

То, что следующей весной ярл Ванхаген собирается в Вик, я слышал уже давно. Викинги говорили об этом, как об обычном деле. О том же, мечтательно закатив глаза, перешёптывались местные мальчишки, а женщины обсуждали эту тему со смешанным чувством гордости, надежды и страха. Понятное дело, ведь тот, кто вернётся из Вика, привезёт с собой славу и богатую добычу, а вот тот, кто не вернётся…

Но сейчас был ещё конец осени, и до назначенного похода времени оставалось

целая куча. Думаете, как его проводили грозные викинги? В пирах и разгуле? Как бы ни так! Став одним из них, я почувствовал, что такое на самом деле жить во фьорде и быть там полноправным членом общества. Прежде всего, это выразилось в том, что вдруг для меня нашлось полным-полно работы, которой я теперь был достоин! Вместе со всеми я заготавливал дрова и смолил корабли, вытащенные на берег, (их, кстати, было у ярла целых пять, два больших и три поменьше), вместе со всеми чинил снасти, махал молотом в кузнице и охотился. Теперь моё самолюбие не страдало, но тело к вечеру ломило от усталости. Кстати, статус жениха сестры ярла не дал мне никаких преимуществ. Я получил приличную одежду, не новое, но крепкое и надёжное оружие и свою лавку в доме для тех, кто не завёл ещё семью. Ко мне относились не то, что бы плохо, а просто, как к новичку, да ещё и чужаку при этом. Наверное, поэтому я не завёл там друзей, а в свободное время бродил по окрестностям в полном одиночестве. Было уже начало января, (по моим расчётам), когда этого свободного времени стало несколько больше. Мороз был адский, да ещё и с ветром, сдувающим со скал фьорда снег, и грозившим забрать в море любого кто зазевался на берегу. Хозяйственных работ стало меньше, все возможные запасы были сделаны, все, что требовало починки, починено и кроме повседневной работы по дому, которую делали женщины, занятий совсем не осталось. Викинги развлекались кто как. Иные храпели себе на лавках, прерывая это занятие только для приёма пищи и отправления естественных потребностей, другие коротали время за резьбой по дереву, и надо сказать у них здорово получалось! Я даже попытался обучиться этому искусству, но это занятие мне быстро наскучило. Интереснее всего было сидеть бесконечными вечерами и слушать саги о похождениях богов и героев. Я и раньше любил читать такие истории в людских книгах, но тут впечатление было совершенно иным. Сидя в полутёмном доме среди замерших от восторга слушателей я будто переносился в Вальхаллу и видел Асов во главе с Одином или путешествовал с Тором по миру людей в колеснице запряжённой двумя козлами, или придумывал, какую-нибудь весёлую злую проделку вместе с Локи… Всё испортила сага о Сигурде!

Интермеццо пятое

— вагры

Суть дела была мне знакома, ведь убитый им дракон приходился нашей семье несколько сродни, а само происшествие, по драконьим меркам случилось относительно недавно. Но, одно дело, как эту историю рассказывали дома, и как её же воспринимали здесь. Я привык, что среди драконов клеймили позором воина нанёсшего предательский удар из ямы, выкопанной на пути дракона, а тут все восхищались смекалкой и доблестью великого героя, славного Сигурда! Вобщем я не выдержал и ушёл. Вечер только начинался, солнце ещё не село, и я решил побродить по высокому берегу, полюбоваться на студёное море, которое похоже не собиралось замерзать. Драконы существа теплолюбивые, но я так привык к холоду, что совершенно не замечал ледяного ветра, просто ходил и думал о своём, глядя на вздымающиеся серо-зелёные волны. А ведь мне было о чём подумать. Что стало с моей Анджеликой? Увидимся ли мы ещё в этой жизни? Где она сейчас? Где я сам? Что это, мир земной или очередная трещина? Как случилось, что я попал сюда из сожжённого мною самим, (как я полагаю), измерения? Где граница между тем миром и этим, которую я пересёк пока был без сознания? Нельзя ли, вернувшись к этой границе, попасть в другие миры? Из задумчивости меня вывел негромкий женский голос, который спросил:

— Что, всё скучаешь по своей любезной?

Я резко оглянулся и увидел перед собой Анхеллинду, стоявшую в двух шагах. Наверно ветер, свистящий в ушах не позволил мне услышать, как она подошла. Пышнотелая дева смотрела на меня, по своему обыкновению, прямо, но не сурово и без насмешки. От неожиданности я не нашёл, что ей сказать, а она, нисколько не смутившись моим молчанием, продолжала:

— Ты славный скальд, мой спаситель, прозывающийся Драгнаром, но в твою сказку о горячем желании на мне жениться, не поверили ни я сама, ни мой названный брат, ярл Ванхаген!

Она немного помолчала, не отводя взгляда, и заговорила снова:

— Не знаю, как там насчёт юной самки дельфина, но огонь любви в твоих глазах есть, это я вижу! А знаешь, почему Ванхаген до сих пор не приказал снести тебе голову? Он ведь не терпит, когда ему перечат, а ты не подчинился его воле и спорил с ним?

Я помотал головой. То, что ярл раздумывал — не убить ли меня, было совершеннейшей новостью, ведь с того случая, как я угрохал пятерых разбойников, он был со мной приветлив и даже покровительственно ласков.