Интернет-журнал "Домашняя лаборатория", 2008 №3
Шрифт:
Статья У Руканя и Линь Шенлона, а особенно их утверждения о росте объема черепной коробки синантропа за период обитания в пещерах Чжоукоудяня, показывает необходимость воспринимать все то, что печатается в научной прессе на тему эволюции человека, с критических позиций. Складывается впечатление, что чрезмерная приверженность научной общественности учению об эволюции делает возможной публикацию любого непроверенного материала — при условии, что его автор ставит перед собой задачу привести очередные свидетельства в пользу этой теории.
Определение возраста по морфологии
Чжоукоудянь — самое известное, но далеко не единственное место палеоантропологических
Как мы уже отмечали, при установлении возраста ископаемых останков древних людей, обнаруженных в Китае или где-то еще, высокая степень точности в большинстве случаев невозможна. Как правило, речь может идти лишь о так называемых «вероятных возрастных границах», иногда весьма размытых в зависимости от применяемой методики датирования. К ней относятся химические, радиометрические и геомагнитные способы определения возраста того или иного ископаемого, стратиграфический анализ места обнаружения, исследование останков фауны, классификация орудий труда, наконец морфологический анализ останков человекоподобных существ. Более того, исследователи, применяя одну и ту же методику, нередко приходят к разным выводам о возрасте той или иной человекообразной особи. Иными словами, альтернатива такова: либо, руководствуясь принципом единообразия, мы остановимся на дате, предложенной кем-либо из исследователей в самое последнее время, либо будем учитывать весь спектр вероятных возрастных границ.
В журнале Scientific American (июнь 1983 года) У Рукань и Линь Шенлон использовали данные, приведенные в столбце А, для обоснования гипотезы о росте объема черепной коробки синантропа на протяжении 230 000 лет обитания в пещерах Чжоукоудяня. Однако авторы не упомянули о том, что самый древний череп (III) принадлежал ребенку, а потому сравнение его с остальными черепами взрослых особей неуместно. Кроме того, У Рукань и Линь Шенлон привели средний объем коробки четырех черепов (II, X, XI и XII), извлеченных из слоев 8 и 9, без указания на то, что объем коробки одного из этих черепов (X) равнялся 1225 см, что больше объема самого позднего черепа из слоя 3. Как видно из полных данных, приведенных в столбце Б, никакого роста объема черепной коробки на самом деле не было. Все данные этого столбца приведены по отчету Вайденрайха, за исключением черепа, извлеченного из слоя 3. Вайденрайх сообщил об обнаружении фрагментов этого черепа в 1934 году, а позже присвоил ему номер V. В 1966 году китайские ученые обнаружили еще несколько фрагментов этого же черепа. Его реконструкция и определение объема черепной коробки были выполнены в 1966 году.
Но в этом и состоит трудность. Представьте себе ученого, к которому попало несколько сообщений о двух человекоподобных особях с различной морфологией. Данные сравнительного стратиграфического анализа и исследования фауны позволяют отнести их приблизительно к одному периоду, но продолжительность его — несколько сотен тысяч лет! Неоднократные анализы, проведенные различными исследователями с применением разнообразных палеомагнитных, химических и радиометрических способов, привели к весьма противоречивым результатам в пределах этого периода. Одни результаты указывают на «старшинство» первой особи, другие им противоречат. Проанализировав все опубликованные данные по двум особям, наш исследователь приходит к выводу, что их вероятные возрастные рамки в значительной степени совпадают. Иными словами, указанные методы не позволяют определить, какая из этих двух особей «старше».
Где же выход? Как мы увидим в дальнейшем, иногда ученые, исходя исключительно из своей приверженности теории эволюции, к более ранней возрастной границе относят ту особь, морфология которой имеет больше общего с человекообразной обезьяной, и «отодвигают» ее как можно дальше от возрастной границы другой, более человекоподобной особи. Соответственно возраст этой второй особи максимально приближается к верхней вероятной возрастной границе. Таким образом, две особи «разводятся» во времени. Но не будем забывать о том, что такое «упорядочение последовательности событий» основано прежде всего на морфологии и ставит своей целью обоснование теории эволюционного развития, не допускающей одновременного существования двух форм, одна из которых — прародительница другой.
Вот достаточно наглядный пример. Антрополог Чан Кванчи (Chang Kwangchin) из Йельского университета заявил однажды: «Исследования фауны районов Маба, Чаньяна и Люцзяна, где обнаружены ископаемые (человекоподобных существ), не позволяют определить возраст последних с достаточной степенью точности. Судя по сопутствующей фауне, возраст первых двух находок может быть каким угодно в промежутке от среднего до верхнего плейстоцена… Более точное датирование ископаемых останков этих трех человеческих особей представляется в настоящее время возможным, только если исходить из сравнения их морфологических особенностей с другими находками в Китае, возраст которых установлен точнее». Вот такой подход и называется определением возраста на основе морфологии.
Джин Эйгнер (Jean S. Aigner) указывала в 1981 году: «Высокая стабильность фауны Южного Китая затрудняет разделение среднего плейстоцена на более короткие отрезки времени. По общему правилу, позднейшие или более ранние периоды определяются, соответственно, наличием более развитых или реликтовых форм человекоподобных существ». Перед нами пример логического обоснования морфологического подхода к определению возраста ископаемых останков: присутствие развитых гоминидов безусловно считается признаком более позднего периода.
Иными словами, согласно этой логике, обнаружение обезьяноподобного гоминида в одном месте и человекоподобного в другом (причем в обоих случаях сопутствующая фауна относится к одному и тому же времени среднего плейстоцена) позволяет сделать вывод о более позднем возрасте того из них, который больше похож на человека. Напомним, что средний плейстоцен простирался от миллиона до ста тысяч лет назад. То, что оба гоминида ни в коем случае не могли быть современниками, считается при этом само собой разумеющимся.
В результате такой уловки два ископаемых гоминида отделены друг от друга во времени, и сторонники эволюционного развития человека в учебниках ссылаются на этот пример как на бесспорное доказательство своей теории! Это весьма характерный случай научной недобросовестности. Гораздо честнее было бы признать, что имеющихся данных явно недостаточно для провозглашения одного гоминида предком другого и что их одновременное существование вполне допустимо. Однако признав это, сторонники эволюционной хронологической последовательности потеряли бы великолепный аргумент в защиту своего учения. Добросовестный же исследователь скажет в этом случае лишь то, что оба гоминида относятся к среднему плейстоцену и что «более развитая» человекоподобная особь в принципе могла быть даже предшественницей существа «менее развитого», похожего на человекообразную обезьяну. Только абсолютно некритическое отношение к теории эволюции позволяет определять возраст ископаемых останков человекоподобных существ, исходя из морфологии последних и располагать их на этом основании в «удобном» хронологическом порядке.