Интервью: Беседы со Стигом Бьоркманом
Шрифт:
Наблюдается, однако, и возрождение целого жанра — жанра, который был невероятно популярным во время Второй мировой войны, в конце тридцатых — начале сороковых. Достаточно назвать такие фильмы, как «Я женился на ведьме» или «Небеса могут подождать» [33] . В конце восьмидесятых стали появляться похожие фильмы. Видите ли вы какую-либо связь — социальную или политическую — между двумя этими эпохами?
Связь можно усмотреть разве что в эскапизме, одинаково присущем обеим эпохам. В тридцатые—сороковые годы люди стремились ускользнуть от ужасов войны, теперь они бегут от собственной душевной пустоты. Но когда я снимал «Алибу», меня такие вопросы не занимали. Меня интересовала конкретная женщина, и я хотел произвести переворот
33
Бьоркман ссылается на фильмы Рене Клера и Эрнста Любича, вышедшие на экраны соответственно в 1942 и 1943 гг.
Как вы думаете, была ли эта роль особенно сложной для Миа Фэрроу?
Нет, ей очень нравилось работать, и она прекрасно справилась с ролью. С ее стороны все было сделано безупречно. На самом деле она похожа на свою героиню. По внешним данным лучшей актрисы было не найти. Эта была абсолютно ее роль.
А как попал в картину Уильям Херт?
Мне нужен был типичный обеспеченный муж — банкир и блондин. Я не особенно рассчитывал на Уильяма Херта. Я думал, он согласится прочесть сценарий и скажет, что играть не будет, потому что герой не самый приятный человек и что роль слишком маленькая. Но нет, он прочитал, согласился и сыграл великолепно. С ним было очень приятно работать, его роль достойна самых высоких похвал.
Я тоже так думаю. В фильме есть гениальная сцена в спальне: Алиса спрашивает мужа, изменял ли он ей когда-нибудь, он отвечает, что нет, но чувствует, что должен задать ей тот же самый вопрос. И он его задает — с легкой иронической улыбкой, с самодовольной усмешкой, и эта усмешка говорит о его персонаже больше, чем все реплики, вместе взятые.
Верно. Как актер, он очень внимателен к такого рода тонкостям.
«Алиса» — фильм о свободе, об освобождении женщины. Но как говорит врач-китаец, «страшит даже сама мысль о свободе».
Это старая аксиома экзистенциалистов: ты свободен — и тебе страшно. По-другому не бывает.
В связи с этой максимой мне пришла на ум фраза Гейба из «Мужей и жен»: он объясняет своей жене, что «перемена равносильна смерти».
Да, перемена равносильна смерти. Это мое убеждение. Я против перемен. Потому что перемены — это старение, перемены — это ход времени, слом старого порядка. Вы, конечно, скажете, что в жизни бывают ситуации, когда человек не хочет ничего, кроме перемен, потому что ему как раз нужно сломать старый порядок. Но все равно, в конечном счете, перемены — плохой союзник. Как в природе. Перемены могут принести временное облегчение. Бедные и несчастные, конечно же, жаждут перемен, и когда что-то меняется, они испытывают временное облегчение. Но помимо этого временного облегчения, перемены — плохой союзник, друг до первой беды.
Но ведь для Алисы перемены равносильны жизни, не так ли?
Да, перемены ненадолго, перемены с маленькой буквы могут принести ей счастье. Но Перемены с большой буквы, перемены как таковые не принесут ей счастья. Пройдет время, дети вырастут, разъедутся, она постареет. Она не будет счастлива только потому, что она изменилась. Если бы у нее была возможность загадать желание и тем самым определить свою жизнь, она бы захотела остановить время, застыть, как фигуры в «Оде греческой вазе» {20} . Она бы захотела остаться такой, какая она есть, застыть в определенном возрасте.
20
Аллен имеет в виду стихотворение Джона Китса «Ода греческой вазе» (1819), прославляющее нетленность фигур, неподвижную «свежесть старины», которую доносит до нас роспись на вазе. В стихотворении есть, в частности, такие строки:
О, не тужи, любовник молодой,Что замер ты у счастья на пороге,Тебе ее вовек не целовать,Но ей не скрыться прочь с твоей дороги,Она не разлучится с красотой,И вечно будешь ты ее желать.(Перевод Ивана Лихачева)
Но в какой момент она пожелала бы застыть? Мне кажется, ей бы не захотелось навсегда остаться в том положении, в котором она находится в начале фильма.
Нет, конечно, не в этом положении, но в конце концов ей бы все равно захотелось на чем-нибудь остановиться. Верно, она не хочет оставаться такой, как в начале фильма, ей хочется перемен. После того как она изменилась, ей, как мне кажется, удастся лучше реализовать свои возможности. Но и это пройдет. И когда это пройдет, она обнаружит, что ее ждет очень незавидный конец. И вот тогда она скажет себе: «Теперь я готова на все. Я буду счастлива вернуться к своему мужу (Уильяму Херту). Я согласна на любой исход, потому что мне не нравится последняя из ожидающих меня перемен».
Очень забавно наблюдать, как меняется Алиса после первой чашки чая, который предложил ей доктор Янг. Она начинает соблазнять Джо Мантенью в детском садике.
Да, в этой сцене Миа сыграла отлично.
Почему вы пригласили Джо Мантенью на роль любовника? Вы видели его роли в пьесах и картинах Дэвида Мамета?
Да, я видел его в театральной постановке «Американцев» и в первом фильме Мамета «Игорный дом». Мне очень понравились его актерские работы.
Вчера я посмотрел «Олеанну» Мамета. Мне кажется, что на сегодняшний день он является одним из лучших американских драматургов. Как режиссер он мне тоже нравится. Вы следите за его творчеством?
Я видел не все его работы, но от того, что видел, получил огромное удовольствие. Мне нравится то, что он делает, нравятся его фильмы. «Игорный дом» — замечательное кино. «Все меняется» с Доном Амиче, экранизация «Американцев» [34] тоже прекрасные фильмы. В общем, я отношусь к нему с большим уважением.
34
Под таким названием у нас известен фильм Джеймса Фоули «Гленгарри-Глен-Росс» (1992).
Он пишет в совершенно другой манере, чем вы. Его диалоги представляют собой набор коротких реплик, даже когда герои на самом деле произносят целые речи: короткое предложение, пауза, еще одно короткое предложение, пауза и так далее.
Верно, у него очень музыкальная манера, очень поэтичная. Для него огромное значение имеет ритм.
Мы уже говорили о технических моментах, связанных со сценами сновидений, когда обсуждали «Нью-йоркские истории». Теперь мне бы хотелось затронуть музыку, которую вы используете в этих сценах. Например, музыку, которой сопровождается появление первого возлюбленного Алисы, Эдди. Невероятно красивая мелодия. Что это? «Alice Blue Gown»? [35]
35
«Синее платье Алисы» — песня из мюзикла Гарри Тирни и Джозефа Маккарти «Айрин» (1919), экранизированного в 1940 г.
Нет, это «I Remember You» [36] в переложении для струнных. Очень трогательная, красивая мелодия. Пожалуй, наиболее романтичная в фильме. «Alice Blue Gown» — тоже красивая мелодия, это вальс. Он звучит, когда Алиса вспоминает свою сестру (Блайт Дэннер). Очень ностальгическая музыка.
Глава 22 «Тени и туман»
КЛОУН: Мы не похожи на других людей. Мы артисты. Вместе с талантом приходит ответственность.
36
«Я помню тебя» (англ.) — песня Виктора Шерцингера и Джонни Мерсера из фильма «Пришел флот» (1942).