Интриган. Новый Петербург
Шрифт:
Глава 15
— Ну и темень! — Марк поскользнулся и чуть не упал. — Как думаешь, тот дикарь приврал про чудовищ? Это ведь просто красивая присказка, верно?
— А что? — ухмыльнулся, не сводя глаз с окрестных кустов и прислушиваясь к каждому шороху. — Боишься?
— С тобой — нет, — братец фыркнул с тонкой ноткой зависти. — Но хотелось бы поскорее добраться до города.
— Поскорее не получится, — присел и разгладил траву, обнажив отпечаток босой ноги на мокром от
— Да на кой он тебе сдался? Пижон чертов.
— Боюсь, как бы не натворил бед, — встал и направился вдоль цепочки следов, уходящих почему-то не к подножью, а к вершине.
— Да что этот придурок сделает?
— Например, сдаст это убежище легавым, — обернулся и строго посмотрел на спутника. — А еще хуже — Хмельницким. Так что надо найти его и привести к отцу. Любой ценой.
Подъем стал еще круче, а козья тропка — уже. Пришлось идти по карнизу метровой ширины, нависшему над бездонной пропастью.
Ну, ладно — насчет бездонной погорячился.
Там метров десять максимум, но все дно завалено колотыми камнями.
И если упадешь — в лучшем случае отделаешься множественными переломами.
Поэтому как мог прижимался плечом к скале, радуясь лишь тому, что это единственный путь, по которому шел недоделанный вождь.
И этот путь все тянулся и тянулся вверх.
В кромешной тьме сложно определить расстояние, но по самым скромным прикидкам мы поднялись километра на два.
Воздух стал ощутимо холоднее, а от недостатка кислорода и его чрезмерной траты начинала кружиться голова.
И с каждым шагом все громче журчал пока еще невидимый водопад.
Наконец мы вышли на раздвоенный утес, напоминающий козье копыто.
Меж острых краев перекинули тонкое деревце, а перед ним стояла тщедушная фигурка с расставленными в стороны руками.
— Арран! — я выпрямился, жмурясь от боли в ногах.
Последнюю треть пришлось ползти на полусогнутых, и мышцы, суставы и даже кости ныли от тяжелой нагрузки.
До чего приятное чувство — надо бы заняться бегом под уклон.
— Я смогу! — выкрикнул паренек. — Я докажу! Во мне дух победителя дракона!
— Арран, — облизнул пересохшие губы. — Это просто древняя легенда.
— Это правда! Так все и было! Давным-давно драконы жили среди ильвас!
— Арран… У нас говорят: сказка — ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок. А урок в том, что не стоит брать на себя больше, чем сможешь унести. Ты молод и горяч. Это крайность. Твой отец стар и податлив — это тоже крайность. Но если их объединить, получится мудрый и рассудительный воин, который блюдет золотую середину. Вернись к Эйре.
— Вернуться?! Чтобы гнуть спину на полях, а в перерывах слушать стариковское нытье?
— Нет. Обсуди с ним все. Поговори не как отец с сыном, не как старый с молодым, а как мужчина
— Заткнись, чужак! Ты навеки опозорил меня! Лишил власти и родни! Но я докажу, что правда за мной!
Юнец ступил на бревнышко, но не прошел и шага, как мокрая от брызг переправа закачалась и ушла из-под ног.
И Арран с гарантией улетел бы на дно, если бы не мощный поток встречного ветра, буквально выдувший его из пропасти.
Подросток кувыркнулся через голову и распластался подле нас — бледный, трясущийся и заливающийся слезами.
— Я не смог… Я струсил… Но ведь дракон…
— Арран, — повысил голос. — Если сидеть на шкурах и жрать в три горла — никто ничего не сможет. Вернись к отцу и прими наказание. И учись всему, что он скажет, иначе так и помрешь сопляком.
Для проформы отвесил ему легкий отеческий подзатыльник и протянул обожженную ладонь.
Парень не стал возникать — быстро понял, что со мной такие выкрутасы не прокатят.
Но поднявшись, не выпустил руку, а неловко ее потряс.
— Вы, белые, вроде так делаете? — проворчал, зыркнув исподлобья.
— Мы не только белые. Люди бывают самые разные. Будешь обращать много внимание на то, что снаружи — и проглядишь то, что внутри. А это гораздо важнее.
— Я вижу, — ильвас ослабил хватку. — Спасибо. Возможно, мой дракон — это ты. И однажды я пройду твои испытания.
— Возможно. А до тех пор ты знаешь, что делать. И заруби на носу — еще раз оскорбишь Эйру, и я устрою тебе такую взбучку, что никакому дракону и не снилось.
— Да, — без намека на дерзость произнес в ответ и после недолгой паузы с придыханием добавил: — Авели.
Ранним утром мы вчетвером вернулись в дом вождя.
Всю дорогу Марк пыхтел, сопел и кашлял — проспиртованная кровь и прокуренные легкие быстро дали о себе знать.
Мы же с ильвас с превеликим удовольствием бежали трусцой по затянутой предрассветным туманом прерии.
Я даже разулся — не столько из тяги к сырой земле, сколько из-за мозолей, которые неминуемо бы натер туфлями.
Ирмид изначально хотел позвать лошадей, но я отказался — лучше уж бег босиком, чем скачка без седла.
И все же наш марафон не остался незамеченным для мистических сил.
Вскоре прямо напротив сгустился клуб непроглядного марева.
Так быстро туман не движется, да и ветерок дул совсем слабый, а значит, без колдовства не обошлось.
Проводник, как самый старший и наиболее сведущий в таких вопросах, тут же замер и вскинул руку — всем стоять.
Молодежь по флангам предпочла отступить в тыл, а я уже собрался запалить в ладонях по огненному шару, но странное чувство спокойствия и умиротворения обуяло душу.