Интриган. Новый Петербург
Шрифт:
Оставив соратников на страже, вошел в небольшую комнату с россыпями электрощитов и переключателей. Похоже, именно отсюда управляли всем заводом. Здесь же испуганно жались друг к другу трое мужчин в прорезиненных костюмах и противогазах, а за ними мелькали светло-рыжие пряди.
— Господин, пощадите! — прогудело из-под маски. — Мы во всем сознаемся. Только не убивайте.
Поймал говоруна за «хобот» и подтащил к себе. За ним действительно пряталась красавица в красном платье, вот только не Афина, а незнакомая ильвас в парике.
—
— Простите, простите! — защебетала пленница, кланяясь и неумело приседая в книксене. — Это платье принес один охранник. Он хотел брать меня, как женщину, но брезговал моих дикарских нарядов и волос. Поэтому он принес платье и парик. Я ни в чем не виновата. Если это ваше — я немедленно верну, пожалуйста.
— Тихо, — подтянул мужика еще ближе и зашипел прямо в лицо, аж окуляры запотели. — Где клетки с пленниками? Где вы их накачиваете манородом?
— Ч-что? — работник в ужасе затряс головой. — Нет-нет-нет! Мы не делаем тут манород!
— Да? — приставил револьвер к виску. — А что это за баки и трубы повсюду?! Для пива? А ну отвечай!
— Нет-нет… Мы делаем тут нитроглицерин! И контрабандой продаем в Швецию — на фабрику Нобеля. А из остатков производим кордит для пушечных снарядов. Пан Хмельницкий хочет подвинуть Пушкиных на рынке тяжелого оружия. Простите ради Света…
Вашу ж мать. Вашу ж мать…
— Кто-нибудь видел настоящую девушку с рыжеватыми волосами? Ее зовут Афина.
Все закачали головами.
— Нет, ваше сиятельство. Здесь никогда не было такой госпожи. Клянусь!
— Хоган! — к нам подбежал Тульма. — К крепости идет отряд!
Этого, млять, еще не хватало. Я быстрым шагом вышел к воротам и увидел всадников в черных костюмах и галстуках — не меньше двух сотен. Во главе на гнедой кобыле гарцевал Юстас собственной персоной, держа ладонь на кобуре с тяжелым револьвером. Остальные агенты несли винтовки и карабины.
— Мне можно вас поздравить? — Ратников подъехал и приподнял котелок.
— Знать бы — с чем? — проворчал в ответ.
— С победой над коварными заговорщиками.
— Здесь нет манорода.
— Я в курсе, — старик улыбнулся. — Выгоните дикарей из форта — здесь нет ни еды, ни золота. Не хватало еще, чтобы они растащили все улики, а еще хуже — прикарманили взрывчатку.
— Так вы… знали? — брови взлетели на лоб, как подпружиненные.
— Знать — это моя работа, Гектор, — старый лис подмигнул. — Все, пошли вон отсюда! Проваливайте! И ничего не трогайте!
Треть агентов заполонила двор и под дулами выгнала из подземелья аборигенов.
Охранников и «противогазов» заковали в наручники и поставили на колени рядом с цистерной.
Ильвас ничего не оставалось, кроме как уйти не солоно хлебавши.
И как только последний воин покинул форт, Юстас мечтательно произнес:
— Только представь заголовки завтрашних газет! В ходе ночного налета случайно вскрылась подпольная лаборатория
— Но я ошибся… — нахмурился. — Здесь нет никакого манорода…
— Да ладно тебе, Петербург не сразу строился, — Ратников самодовольно ухмыльнулся. — Ты раскрыл одного предателя — раскроешь и второго. Без тебя бы мы не справились. Обычную инспекцию Пан послал бы куда подальше, а пока возились бы с ордерами и разрешениями, замел бы все следы. В тех же чанах можно спокойно гнать самогон — и пойди докажи, что там делали взрывчатку. А если бы не успел все вывезти, то просто подорвал — и концы в воду. Точнее, в небо. Техническая, понимаешь ли, неполадка, вот и вышла авария. И никто ничего не доказал бы. Но теперь… — старик хищно осклабился. — Да за такое медаль положена. Жаль, что официально тебя тут никогда не было.
Не успел и рта открыть, как в затылок прилетел кулак. Удар вышел жестким, но щадящим, и я отключился прежде, чем коснулся земли.
Очнулся на своей кровати в доме Старцевых — вымытый, в чистой одежде и со свежими бинтами на лбу и плече. Впечатление, будто это первый день в новом мире, и прямо сейчас на шею бросится Афина, а следом войдет излишне строгая к ней Дульсинея.
— Доброе утро, ваше сиятельство, — вошла горничная с подносом, на котором лежал конверт с почтовыми штемпелями. — Вам прислали это ранним утром. Наверное, как-то связано с тем, о чем сейчас трубит весь город.
— Да? — внутри что-то явно более плотное, чем сложенный лист. — И о чем же он трубит?
Дуся пересказала все то, что я уже знал сам или слышал от Юстаса. Пока служанка болтала, взял ножик и аккуратно надрезал конверт. Внутри лежала карточка размером с визитку с единственной печатной надписью:
ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
А под ней — светло-рыжая прядь в палец толщиной.
Глава 18
Разумеется, Дульсинея тоже увидела волосы и не смогла сдержать крик.
В комнату тут же вбежал Марк, а следом вошел Андрей Семенович. Оба уставились на поднос с запиской и локоном: Марк — с ненавистью, отец — с тревогой и осуждением. Тревожился он, понятное дело, за дочь, а вот осуждал вовсе не похитителей, а меня.
— Ну и что ты собираешься делать теперь? — «Чехов» скрестил руки на груди. — И дальше будешь пропадать неизвестно где? И дальше будешь якшаться черт знает с кем, пока вместо волос не пришлют голову?
— Я им самим бошки оторву, — прорычал брат, добела сжав кулаки. — Я все трущобы переверну, землю носом рыть буду, но найду ее!